Томас Кэвилл не отправился со своим полком на бойню в Северной Африке. Он уже был мертв. Мертв и погребен, холоден как лед под землей замка Майлдерхерст. Он умер, потому что ночь была сырой. Потому что ставня сорвалась. Потому что хотел произвести хорошее впечатление. Он умер, потому что много лет назад ревнивый муж обнаружил свою жену в объятиях другого мужчины.
Но долгое время никто не знал об этом. Гроза утихла, вода спала, и крылья Кардаркерского леса заботливо укрыли замок Майлдерхерст. Мир забыл о Томасе Кэвилле, все вопросы о его судьбе были похоронены под разрушениями и обломками войны.
Перси послала письмо, последнюю, прогнившую ложь, которая будет преследовать ее до конца дней; Саффи отклонила предложение места гувернантки — она была нужна Юнипер и не могла поступить иначе. Самолеты пролетели над головой, война закончилась, небо проливалось год за годом. Сестры Блайт старели; жители деревни слагали легенды о чудаковатых старушках. Пока однажды их не навестила молодая женщина. Она была связана с той, что приезжала до нее, и камни замка узнали ее и зашептались. Перси Блайт поняла: время пришло. Она вправе избавиться от бремени, которое несла пятьдесят лет, и вернуть Томасу Кэвиллу его дату смерти. Положить конец этой истории.
Так она и сделала, поручив девушке все исправить.
А значит, оставалась всего одна, последняя задача.
Она собрала сестер, своих любимых сестер, и подождала, пока те крепко уснут. И затем чиркнула спичкой в библиотеке, где когда-то все началось.
Чердак десятилетиями использовался под склад. Сплошные коробки, старые стулья и забытые оттиски. В здании расположен издательский дом, и слабый запах бумаги и чернил пропитал стены и пол. Он довольно приятный, если вам по вкусу подобные вещи.
На дворе 1993 год; ремонт занял месяцы и наконец завершен. Беспорядок расчищен, стена, которую кто-то когда-то воздвиг, чтобы превратить один пронизанный сквозняками чердак в два, снесена, и впервые за пятьдесят лет чердак викторианского дома Герберта Биллинга в Ноттинг-Хилле обрел нового жильца.
Стук в дверь; девушка спрыгивает с подоконника. Это на редкость широкий подоконник, на нем очень удобно сидеть, что она и делала. Ее тянет к окну. Квартира выходит на юг, так что в ней всегда солнечно, особенно в июле. Девушке нравится смотреть на сад и на улицу и кормить воробьев, которые повадились навещать ее в поисках крошек. Ей не дают покоя странные темные пятна на подоконнике, напоминающие пятна от вишен, которые не сумел скрыть даже свежий слой белой краски.
Эди Берчилл открывает дверь и с удивлением и удовольствием видит свою мать. Мередит протягивает ей веточку жимолости со словами:
— Я заметила, что она растет на изгороди, и не удержалась. Ничто не оживляет комнату лучше жимолости. У тебя найдется ваза?
У Эди пока нет вазы, зато есть идея. Во время ремонта обнаружилась стеклянная банка, в которой когда-то хранили варенье.
Сейчас она стоит рядом с раковиной. Эди наполняет банку водой и водружает жимолость на подоконник, на солнце.
— Где папа? — спрашивает она. — Почему он не пришел с тобой?
— Он знакомится с Диккенсом. Читает «Холодный дом».
— А, ну отлично, — откликается Эди. — Боюсь, он не скоро вернется.
Мередит достает из сумки стоику бумаги и трясет над головой.
— Ты закончила! — хлопает Эди в ладоши.
— Закончила.
— И это мой экземпляр?
— Я специально переплела его.
Эди улыбается и забирает у матери рукопись.
— Поздравляю… ты настоящая героиня!
— Я думала подождать до завтра, — краснеет Мередит, — но не утерпела. Хотела, чтобы ты первая прочитала.
— Еще бы! Когда твои курсы?
— В три.
— Я выйду с тобой. Загляну в гости к Тео.
Открыв дверь, Эди придерживает ее перед матерью. Она собирается отправиться следом, но кое-что вспоминает. Вечером она встречается с Адамом Гилбертом, чтобы отпраздновать за бокалом вина публикацию «Слякотника» «Пиппин букс», и обещала показать ему первое издание «Джейн Эйр», подаренное Гербертом, когда она согласилась вступить во владение «Биллинг энд Браун».
Она быстро оборачивается и долю мгновения видит две фигуры на подоконнике. Мужчина и женщина сидят так близко, что едва не соприкасаются лбами. Эди моргает, и фантом исчезает. Остается только залитый солнечным светом подоконник.
