Дагиды. Говорят еще: эльфиды, фигурки…
Она стояла возле камина, очень красивая в белом платье с черной отделкой. Пояс был украшен изящным кружевным бантом. Она держалась независимо и даже несколько вызывающе. Шампанское, очевидно, серьезно ее увлекало. Осушив очередной бокал, она резко поставила его и дружески мне подмигнула.
Остальные разошлись маленькими группами. Вернер Б. с присущей ему комичной серьезностью рассказывал историю про биде из чистого золота, потом о слишком женолюбивом скрипаче – все вокруг хохотали и вытирали глаза.
Мелузина фон Р. сняла туфли, влезла на спинку дивана и принялась порхать по диванам и креслам, словно канарейка, что в своей клетке прыгает от качелей к питьевому корытцу, – все восхищались ее ловкостью и отвагой.
Я наблюдал за красивой незнакомкой. За столом она сидела довольно далеко, и мне трудно было разглядеть ее имя на карточке перед прибором, имя, которое я плохо расслышал, когда нас представляли друг другу. Она поманила меня и улыбнулась – самоуверенно и рассеянно вместе с тем.
– Почему вы не пьете? Выпейте со мной.
Она выхватила из рук лакея бутылку шампанского, наполнила свой бокал, протянула мне и сказала примерно следующее:
– А вы смотритесь не таким идиотом, как другие.
– Это, вероятно, первое впечатление.
– Дайте вашу руку.
Она мельком взглянула на протянутую ладонь, – что можно было увидеть за секунду? – выпила предложенный мне бокал и курьезно нахмурилась:
– Ндаа, нда…
– Что «ндаа»?..
– Вы меня заинтересовали. У вас есть рука.
– К счастью, даже две.
– Это хорошо. По двум рукам гадать лучше. А что, где это?.. – она поискала глазами шампанское и надула губы, выразительно подняв пустой бокал. – Впрочем, вы такой же идиот.
– Идите сюда, моя дорогая, – я усадил ее возле себя на белом кожаном канапе. – Устраивайтесь. С вами что-то случилось? И, позвольте, как вас зовут?
Она напоминала маленькую рассерженную девочку. Помолчала, потом прошептала:
– Сузи.
– Весьма старомодно. Сузи… а дальше?
– Сузи Баннер.
Я погладил ее запястье и спросил как можно мягче:
– У вас такой вид, словно вы сейчас расплачетесь. Что произошло?
Она резко повернулась ко мне:
– Скажете тоже! Я не собираюсь хныкать. Я очень довольная и очень счастливая. Пойдемте танцевать.
Как раз поставили бодрый ритмичный диск и несколько человек принялись функционировать в центре комнаты.
– Я не танцую.
– Не танцуете? А вы кто? Доктор, адвокат, автомеханик, а может, инвалид?
Она сделала движение встать, но я удержал ее:
– Останьтесь, прошу вас. И расскажите, что произошло.
В этот момент Мелузина фон Р. пролетела над нами, направляясь от спинки кресла к подоконнику, но, похоже, подвиги эквилибристки перестали интересовать общество.
– Шикарная фифа, – заметила Сузи. – Местами свинья, но шик присутствует.
– Скажите, вы много читаете?
– Очень мало. А что?
– Касательно вокабуляра. Лексика у вас не блестящая.
Она посмотрела на меня с комичным возмущением:
– Свинство какое! Ну и ну! Со мной еще никто так не разговаривал. Позовите-ка этого типа с шампанским.
Она, смеясь, протянула бокал и состроила забавную рожицу, потом прохрипела, пытаясь говорить угрожающим басом:
– Сам не пьет и небось считает меня пьяницей. – Потом перешла на обычный тон: – Признаться, я ожидала большего понимания от человека с такой серьезной, философической рукой. Как вас, кстати, зовут?
Я назвал себя.
– Ах, да! Память ни к черту. Имена забываю, а лица помню хорошо. Я бы хотела повидать вас еще. Разумеется, в постный день.
Она взяла с круглого столика изящную золоченую сумочку, пошарила и достала визитную карточку. Энергично щелкнула пальцами, требуя ручку, и написала номер телефона.
Ее глаза понемногу затуманились. Она выпила еще бокал, запрокинула голову и пошатнулась. Шампанское подействовало.
Сопровождавший ее высокий элегантный мужчина с беспокойными глазами (он явно не был ее мужем, если вообще таковой имелся) подошел, сказал ей на ухо несколько слов и помог подняться.
