Двух- и трехчасовые речи-доклады Брежнева по телевизору — типичная картинка эпохи. Но все чаще становилось видно, что ему трудно выдерживать темп чтения. Леонид Ильич все чаще сбивался, его лицо принимало жалобное выражение. Люди все же очень жестоки друг к другу. Глядя на этого «больного старика, которому бы лежать в постели, а его вытащили на этот странный алтарь и заставили так долго говорить, повторять глупые заклинания»,[12] мы смеялись. А ведь он вызывал скорее жалость, этот старый и очень больной человек, прошедший войну и всю жизнь работавший на износ.
Последний раз Брежнев публично появился 7 ноября 1982 года. Стоя на трибуне Мавзолея Ленина, он в течение нескольких часов принимал военный парад на Красной площади. Даже в официальных кинодокументах хорошо заметно его тяжелое физическое состояние.
В 9 часов утра 10 ноября 1982 года еще теплое тело Леонида Ильича Брежнева нашла охрана на государственной даче «Заречье-6». Первым на место смерти из политических деятелей явился Ю.В. Андропов. Никаких причин подозревать насильственную смерть нет.
При жизни Брежнева невероятно много говорили о его привилегиях, богатстве, дорогих подарках. В годы «перестройки» те же разговоры стали частью политики — видимо, к власти шли как раз те, кому богатство Брежнева не давало покоя.
…А богатства-то и не оказалось. Никакие личные накопления и не нужны человеку, который имеет открытый счет в банке. Кто имеет государственные и жилье, и машину, и дачу… И все, что только пожелает. Когда у наследников Брежнева конфисковывали все «приобретенное», не нашли ни вкладов в иностранные банки, ни драгоценностей, ни валюты.
В «годы застоя» обстряпывались совершенно потрясающие «дела»! В середине 1980-х, когда к власти пришел не любивший шутить Юрий Андропов, у разных по масштабу мафиозо находили и драгоценности, и валюту на сотни тысяч и миллионы долларов, и счета в зарубежных банках. При обыске на даче Галины Брежневой нашли ценностей на миллион рублей.[13] Но то у Галины, а отнюдь не у ее отца.
Найти что-то подобное у Брежневых очень хотел Горбачев. Ну, так хотел! Тут была и личная неприязнь, доходившая буквально до ненависти, и политическая значимость. Найди Горбачев украденные сокровища у Брежневых, его собственный политический капитал очень бы возрос!
Тем более, в последние годы, даже месяцы правления Брежнева ползли упорные слухи о том, что в ближайшем окружении генерального секретаря «неблагополучно».
Если и было, то разве что по части брата Леонида Ильича, Якова Ильича (1912–1993). Брат был мало похож на представительного Леонида Ильича: маленького роста, рыжеватый.
Работал на металлургическом заводе начальником прокатного цеха. Пользовался успехом у женщин, это У Брежневых было родовое, наследственное… Играл в кругах московской элиты роль свадебного генерала, которого приглашали на семейные торжества. Было модно созывать друзей на «брата Брежнева». Самые пикантные подробности этих сборищ приводит дочь Якова, Любовь… Она — внебрачная дочь. Ее мама беременной ушла от Якова Ильича в 1944-м в Магниторске, узнав, что у него в Москве семья — жена и дочь.
Любовь Яковлевна не любит и не уважает семью Брежневых. Она — единственный член многочисленного клана, который живет не в России с 1990 года. Уже в США она опубликовала книгу «Любовь Брежнева: мир, который я покинула». Книга не сделала ее имя бессмертным.
С точки зрения Любови Яковлевны, Россия — это «аморальное общество, и люди, стоящие у его руля, похожи на моего дядю».[14] Как вы понимаете, быть похожим на «ее дядю» — очень плохо в представлении Любови Яковлевны. Ведь «при внешней импозантности и значительности Леонида влияние его на окружающих, включая близких, было ограниченно. «Все мы, Брежневы, слабохарактерные, — говорил он. — И дети наши, и бабы делали с нами все, что хотели».
Вот и папа Любови Яковлевны (которого она презирала, но подачки которого принимала) обстряпывал дела с помощью слабохарактерного брата, когда «на брата Брежнева» собирались гости в некий дом: «По случаю прихода гостей накрывали обильный стол. Тут уж никаких денег не жалели — окупится сторицей. К столу созывались все «нужные люди», чтобы видели, какой почетный гость бывает в их доме. За бутылкой коньяка очень ненавязчиво решались насущные проблемы. Захмелевшему брату Брежнева подсовывали под бок сына-аспиранта, нуждающегося в хорошем распределении, или старушку-маму, которую необходимо определить в спецполиклинику. Устроить поудобнее родственников, друзей, любовниц через блат почиталось святым делом и ничем зазорным. Всеобщая протекция при моем дяде была слишком откровенна и цинична. Тут же, как по мановению волшебной палочки, на столе возникал телефон и даже услужливо набирался нужный номер. Отцу оставалось только назвать себя и вразумительно высказать просьбу. Иногда доходило до смешного, когда фамилию протеже писали на бумажке, из чего я заключала, что отец в этом доме впервые и ни фамилии, ни имен хозяев не знает».
