Дорогой брат, по своему обыкновению, ничего не замечал. Окончив рассказывать, он подошел к столику, где стояли на подносе бутылка испанского и стаканы.
Он налил два стакана, как обычно забыв про женщин, и знаком предложил посетителю выпить.
Это предложение пришлось господину д'Артаньяну не по душе. Пощадить противника он пощадил, но пить за его здоровье не собирался. Очень интересно… Д'Артаньян задергался, как итальянская марионетка на веревочке.
На его счастье, к Винтеру почти подбежала Кэт и что-то ему прошептала. Сославшись на неотложное дело, дорогой брат покинул нашу теплую компанию.
Пришлось развлекать незваного гостя.
Оставшись со мной наедине, он тут же впился огнедышащим взглядом в мое декольте, и секунду спустя я просто физически почувствовала, что осталась в чем мать родила, а на полу догорают остатки моего подола вместе с нижним бельем.
Ну и гасконец, просто пышущий пламенем дракон! Даже его царственный земляк, покойный Генрих Четвертый, и то, говорят, при всей своей любви к женщинам не позволял себе их так откровенно разглядывать…
Б качестве закуски к вину, которое мы не пили, я рассказала ему все, что можно было рассказать в светской беседе.
И про то, что лорд Винтер брат моего покойного мужа, и про то, что мой ребенок наследник Винтера, если он не женится, — такие сведения обычно не говорят малознакомым людям в первую же встречу, но я надеялась, что гасконец сообразит: при таком положении семейных дел ему рассчитывать на мою признательность сложно.
В ответ д'Артаньян принялся уверять меня в своей преданности, нагромоздил такую скользкую кучу любезностей, что они закрыли меня с головой. Я и слова вставить не могла в этот поток красноречия.
И опять этот взгляд, раздевающий без всякого на то поощрения.
Я еле дожила до того часа, когда посетитель собрался уходить, и на радостях очень тепло распрощалась с ним. Но когда он упругой походкой пересекал двор особняка, безошибочное чувство подсказало мне, что молодой человек не ограничится одним визитом и лицезреть мне его придется значительно чаще, чем хотелось бы.
Граф де Вард на мое письмо не ответил.
А я-то думала, что давно разучилась плакать…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ЗМЕИНЫЙ УЗЕЛ ЗАПУТАННОЙ ЛЮБВИ
На следующий день господин д'Артаньян навестил нас с милым братом вновь. И как-то так совпало, что Винтера не было дома… Пришлось опять заниматься гостем.
Я спросила его, откуда он родом, кто его друзья. После того как короткий послужной список молодого человека стал мне ясен, я поинтересовалась, не было ли у него намерения поступить на службу к Его Высокопреосвященству.
Молодой человек сделал постное лицо и, осторожно выбирая слова, сказал, что не преминул бы поступить в гвардию кардинала, а не в гвардию короля, если бы так же хорошо знал господина де Кавуа, как он знал господина де Тревиля. Очень интересно…
Я спросила, не бывал ли он в Англии?
Д'Артаньян ответил, что ездил туда по поручению господина де Тревиля для переговоров о покупке лошадей и даже привез четырех в качестве образца. Безумно интересно… А не сталкивались ли мы с господином д'Артаньяном где-нибудь на жизненных тропинках? Надо было навести кое-какие справки. Например, у моего приятеля Рошфора. В ближайшее время. Как только он вернется из провинции.
Гасконец пришел и назавтра, и послезавтра, и послепослепосле-завтра. Он ходил ко мне в дом с исправностью близкого родственника.
А де Вард так и не ответил на первое письмо…
Больше оставаться в неизвестности сил моих не было. Потратив ночь, я написала новое письмо:
«Вы не ответили на мою первую записку; уж не больны ли Вы? Или Вы уже забыли, как Вы за мной ухаживали, какие взгляды кидали на меня на балу у госпожи де Гиз? Вот Вам удобный случай, граф! Не упустите его!»
Вообще-то это называется набиваться со своими чувствами. Но остановиться я уже не могла.
Утром я вызвала Кэт и отдала ей записку, потребовав немедленно отправить. Кэт, с глазами, блестевшими в последнее время значительно больше обычного, потупилась, поклонилась и спрятала записку в корсаж.
День прошел, не принеся никаких известий, я часами металась по особняку, как по клетке, в ожидании ответа.
