— Что там у Вас Джон? — заинтересовался главный офицер группы слежения на ЦП реакцией своего подчинённого.
— Странное дело сэр. Русская подлодка, как будто специально, увеличила ход, зашумела, обнаружила себя, пошла в лоб на наши торпеды, а потом практически на месте развернулась, как «Абрамс» в пустыне, на одной гусенице, и понеслась на север от наших торпед на немыслимой скорости для этого проекта русских.
— Как это на одной гусенице? Под водой? Русская «Sierra-II»? Эта рухлядь? Вы что, перепили вчера в баре, Джон?
— Никак нет, сэр. Если я не перепил, то — взгляните на монитор контроля — «Иджис» точно трезв, как чистые стаканы за стойкой, сэр! — на экране, прямая зелёная линия, показывающая путь лодки, резко обрывалась в точке разворота, и её метка, споро и живо, удалялась от отметок торпед мчащихся за ней с разных направлений и глубин.
— Скорость, сэр, почти сорок узлов! Если это есть «русский» металлолом, то неплохо бы и нам иметь такой. Мемфис больше тридцати не выдаст, а максимум «Сивулфа» — тридцать пять. А эта шпарит и жарит под водой, как конь на ипподроме, — разошёлся в восторге вражеский офицер, хвалил «Кострому» за предсмертный рывок. Характеристика скорости убегающей К-276 на мониторе вывода данных «Иджиса» показывали уже сорок три узла.
— Если торпеды её не догонят в течении пяти минут, она удерёт за предел дальности сорок восьмых!
— Не удерёт, Джон! «СуперХорнеты» летают быстрее. Они уже сбросили две малышки по ходу лодки русских…, - приговорил лодку опытный моряк.
На «Марсе» распознали и раскол корпуса «Мемфиса», и бесполезные потуги «Толедо», и прощальное выступление «Костромы». За «Мемфис» и «Толедо» порадовались — заслуженные награды нашли своих «героев». А то, что в центре управления изменилась атмосфера после гибели последней «Барракуды», можно было почувствовать и без приборов. Команды отдавались короче, злее, отсутствовали лишние разговоры. Слаженный экипаж объединился сейчас одной мыслью, порывом, желанием — хотел отомстить — жестоко, безжалостно и добротно, так, чтоб даже на тряпки для мытья палубы нельзя было собрать то, что останется от надводного боевого порядка американцев. О том, что «Чапаеву» удалось спасти экипаж в ВСК на «Марсе» не знали.
— Вода им пухом, — тихо сказал, ни к кому не обращаясь, капитан второго ранга Сергей Иванович Бережной — командир «Марса». Тишина на центральном давала свой подводный салют подвигу Костромы и её экипажа.
— Ну что, господа офицеры, удивим адмирала Джорджича? — командиров вражеских АУГ и авианосцев принято знать поимённо, а личное дело изучать наизусть во избежание недооценки последнего в боевой обстановке. Адмирал был потомственным моряком, каждый день обегал свой авианосец не менее десяти раз и гонял команду до седьмого пота, тренируя её на бесконечных и неожиданных вводных.
— Вы отработаете у меня все бабки, которые вкладывает в вас государство, — любил приговаривать молодой адмирал, щекоча свои амбиции, — А кто недоволен — за борт! — и ведь янки — моряки прыгали! Сами, с высоты авианосного стола для полётов. Лишь бы списали на берег от ненормального в их понимании начальника. Зато на «Энтерпрайзе» царил морской порядок, железная дисциплина и прекрасная выучка среди личного состава команды.
— Ищите, их! Ищите! Окружить группу радиобуями. Стоп машина. Лечь в дрейф! Слушать дно! Я не верю, что эта кастрюля, этот русский чайник сделал это всё один. Держать в воздухе ударную группу. Фрегату — движение по кругу на малошумном ходу в радиусе мили вокруг «красавчика»! — красавчиком он называл свой авианосец — самый большой в мире, — Тому, кто найдёт лодку — годовой оклад, внеочередное звание на ступень выше и «Пурпурное сердце»! За работу парни! У нас сотня самолётов, три корабля, чистый воздух, полно света, мы на поверхности, а они там одни, в темноте, дышат своими испарениями и боятся нас больших и сильных. Найдите мне их и намочите их комбинезоны в воде, которая по праву наша…, -подбадривал своих подчинённых адмирал, — Роджер — все спасательно-поисковые группы в воздух, — тише добавил он, чтоб не травмировать своих подчинённых знанием о поражениях и потерях. Умный был командир, матёрый и ушлый. А иначе в Адмиралы не прорвёшься. Американские вертолёты пошли над морем, выискивая своих моряков в месте подрыва крейсера и «контузии» невезучего фрегата. Искать остатки экипажей «Мемфиса» и «Толедо» было бесполезно.
