В предстоящие годы нужно сделать еще очень многое. Рорден понимал, что стоит на стыке двух эпох. Он чувствовал, как вновь убыстряется пульс человечества. Впереди великие задачи, и Диаспар должен с ними справиться. На восстановление истории могут потребоваться века, но с его завершением человечество вернет себе все, чего лишилось. И постоянным фоном всему оставалась загадка Ванамонде...
Если Калитракс прав, Ванамонде уже развивается быстрее, чем ожидали его создатели, и философы Люса не зря возлагают большие надежды на будущее сотрудничество. Они очень привязались к наивному сверхразуму; возможно, считают, что смогут сократить вечность, которой требует его естественная эволюция. Но Рорден знал: конечная цель Ванамонде — нечто такое, в чем человечество не играет никакой роли. Он верил, когда-нибудь на краю Вселенной, среди безжизненных звезд, встретятся Ванамонде и Безумный Разум.
Элвин прервал его размышления, и Рорден отвернулся от экрана.
— Я хотел, чтобы ты это увидел, — тихо сказал Элвин. — Возможно, пройдут многие столетия, прежде чем у тебя снова появится такая возможность.
— Ты не улетаешь с Земли?
— Нет. Даже если в этой Галактике есть другие цивилизации, вряд ли они стоят того, чтобы их искать. А здесь еще столько дел...
Элвин смотрел на огромные пустыни, но вместо них видел океаны, которые разольются здесь через тысячи лет. Человечество, вновь обретшее свой мир, вернет ему былую красоту, и пока люди будут жить на Земле, красота не увянет. А потом...
— Я хочу отправить этот корабль за пределы Галактики. по следам Империи. Поиск может занять тысячелетия, но роботу неведома усталость. Когда-нибудь наши собратья получат мое сообщение и узнают, что мы ждем их здесь, на Земле. Они вернутся, и надеюсь, что к тому времени мы будем их достойны, сколь бы великими они ни стали.
Элвин замолчал, глядя в будущее, до которого он мог не дожить. Пока человечество возрождает и обустраивает свой мир, корабль будет мчаться в межгалактической бездне и через многие тысячи лет вернется назад. Возможно, Элвин доживет до его прибытия — а если и нет, едва ли стоит об этом жалеть.
Они теперь находились над полюсом, планета выглядела почти идеальной полусферой. Глядя на полосу сумерек, Элвин вдруг понял, что одновременно видит восход и закат. Картина была столь величественной, столь символической, что запечатлелась в его памяти на всю жизнь.
В этой Вселенной наступала ночь — тени протягивались к востоку, который никогда не увидит нового рассвета. Но где-то звезды были еще молоды и брезжило утро. И однажды человечество вновь отправится в путь, по которому уже шло когда-то.
