— Как дела?
— Замечательно, — ответила Прюденс, опуская щипцы в ванночку с проявителем. — А как ваши поиски?
Пайпер вздохнула:
— Наверное, твои снимки могут сказать куда больше.
— Вот как? — Прю подняла бровь.
— Можно посмотреть? — спросила Фиби.
— Я заканчиваю последнюю пленку. Там есть кое-что поинтереснее, чем вы и те клоуны. Сейчас снимки сохнут.
Младшие сестры стали разглядывать проявлявшиеся фотографии.
— Некоторые из них просто блестящие, — восхитилась Фиби.
— Должна признаться, цирк не так уж плох, как я думала, — произнесла Прюденс.
— Ага. А красивый цыган тоже здесь? — спросила Пайпер, разглядывая сохнущие карточки.
— Он на последней пленке, — ответила старшая сестра, указывая на снимки, лежавшие в ванночке. — Должна вам сказать, что после встречи с Иваном я совсем по-другому смотрю на циркачей.
— Ты о чем? — спросила Фиби.
— Никогда не думала, что цирковые артисты такие приземленные, — объяснила Прюденс.
— Из-за того, что они так высоко расхаживают по канатам и трапециям? — уточнила Фиби.
— Разве они не такие же люди, как все? — спросила Пайпер. — Ты меня удивляешь, Прю. Ты всегда
мыслишь о циркачах стереотипами. Я рада, что Иван тебе помог взглянуть на них по-новому.
— Кажется, помог, — согласилась Прюденс.
— Ладно, хватит болтовни о расчудесном цыгане, — остановила сестер Фиби. — Кстати, а как он выглядит? Со своего места я могла разглядеть, что у него длинные ноги и что он прекрасно владеет скрипкой.
Прю улыбнулась, разглядывая вынутую из ванночки фотографию.
— Он получился как живой. Великолепно, — одобрила она. Потом положила снимок в закрепитель и достала следующий.
— Дай посмотреть, — попросила Пайпер. Подошла к сестре, заглянула в ванночку и пробормотала: — Неплохо.
— Теперь моя очередь, — Фиби приблизилась к маленькому столику и вскрикнула.
Она схватилась за край стола, чтобы успокоиться. Пристально посмотрела в ванночку, потом на сестер.
— Человек на фотографии, — произнесла Фиби, указывая на нее дрожащим пальцем, — тот самый красивый незнакомец из моего видения!
— Ч-что ты говоришь? — выдавила Прюденс.
— Его красивое лицо я бы узнала где угодно, — ответила Фиби. — Именно он впивался пальцами в горло Пайпер.
Средняя сестра невольно схватилась за шею и спросила:
— Ты уверена?
— Должно быть, какая-то ошибка, — возразила Прюденс. — Иван, похоже, и мухи не обидит. Я видела, как он ведет себя с животными…
— Может быть, к людям он относится совсем по-другому, — заметила Фиби.
— Или к ведьмам, — добавила Пайпер.
— Просто вы его не видели вблизи, — покачала головой Прюденс. — Не знаю, но он показался мне самым деликатным человеком, которого я только встречала.
— Демоны и колдуны могут скрываться в любом обличье, — напомнила Фиби. — Парень может казаться сладким, как мороженое, а через минуту он попытается отправить девушку на тот свет.
Прю прикусила губу. Она знала, что сестра говорит правду, но видение Фиби никак не вязалось в ее представлении с Иваном.
— Давайте не будем делать поспешных выводов, — предложила Пайпер. — Всем известны слухи о том, что Иван проклят, верно?
Прюденс кивнула.
— Может быть, так оно и есть, — предположила Пайпер. — И может быть, проклятие выведет его из себя и заставит напасть на меня.
— А может быть, он сам распускает такие слухи, — возразила Фиби. — Чтобы появилось оправдание его черным делам.
Прю сопоставила все известные ей факты и поняла, что знает не так уж много. Интуиция подсказывала ей, что в сердце у Ивана нет зла. Но опыт говорил, что чувствами можно управлять извне, а истинное лицо — замаскировать.
— Ну, а что ты думаешь о том цыгане, который встретился тебе рядом с трейлером? — спросила Фиби. — Может он быть связан со всем этим?
— Я даже уверена, — вздохнула Прю. — Вот только как?
— Может, он знает о проклятии? — отозвалась Пайпер. — Или он сам и есть проявление зла.
— А что, если тот мрачный тип и есть сам Иван, раз он ошивался возле трейлера? — заключила Фиби мрачно.
— Это невозможно, — отвергла Прюденс заключение Фиби.
— Ты не можешь знать, — Фиби строго посмотрела на нее.
Прюденс растерялась. Она понимала, что Фиби права. Нельзя допустить, чтобы симпатия к Ивану затмила ее разум. Если она не сможет судить обо всем трезво, то попадет в беду.
