Телефон звонит снова. Ну, можно заранее угадать звонок. Естественно: Наталия, отмена…
Нет, для разнообразия — не отмена, не Нати. А, наоборот, как раз таки Мирей.
Мирей звонит от портного о костюмах. Сказать, что Бэр заказал их три. Два неформальных с твидовыми пиджаками, а один мрачнейшего фасона. Черный. Трубку Бэр не берет. В Гонконге ночь. Он, кстати, не появлялся, не звонил?
— Кто, Бэр? А разве он когда-нибудь звонит просто так вот?
— Да я не говорю «просто так». Хотела просто справиться, вдруг он звонил. Не важно. Я просто подумала узнать у тебя, обязателен ли в «Арабелле» темный классический сюртук.
Обычно, мелькнуло у Виктора, такие проблемы Мирей решает автономно. Эрго, звонок неспроста. Она явно охотится за моим вниманием. Девочка, внимание и было бы, ты его в суперстепени заслуживаешь! Не накати тут эта вся лавина, и Наталия, и болгарка. Не золотуха, так понос. У меня просто на тебя не осталось резервов. А жалко, поверь ты моему слову, искренне, искренне жаль!
Он провел разговор детально, не обрывая Мирей. Высказался о чопорной пиджачной паре. Что ты, милая, зачем. Там без папильонов. Черный костюм хорош на похороны. А уж чего-чего, похороны не планируем. И даже на израильско-германские встречи, хотя вопрос ставишь верно… нет, и на эти встречи Бэр в хасидскую униформу не будет рядиться. Так забирай пока, Мирей, серый в клетку с маренговыми брюками… и тот второй, какой? Ну, сине-зеленоватый, о’кей! А черный костюм, ты проверь, оплатил Бэр его? Уплати со счета агентства. И пусть они завернут и аккуратненько примут в кладовую. Оставь в хранении у «Карачени». Бэр будет в Милане в декабре проездом в Рим, на ярмарку малых издателей. Тогда этот костюм и понадобится. На премьеру в «Ла Скала».
И тут же сбивчиво и туповато забубнил, как будто только что вспомнил позабытые обстоятельства: да, знаешь, Мирей, насчет вечера… мне тут бы надо обязательно встретиться с одним приятелем, зовут…
Черт, кого бы такого назвать, с кем она точно никогда не познакомится.
Идея!
— Ну, зовут его Джанни Пископо… он должен взять ключи от моей квартиры. У Джанни там одна на другой ужасные сложности в семейном плане. Квартира пустая срочно ему. Ну, в общем, Джанни с новой пассией… Ему уже сегодня нужно ночью… А где я сам ночевать буду? Я — Виктор? Я буду ночевать, конечно. В каком смысле где? А я, я попросту решил ночевать в гостинице в аэропорту. Проснусь близехонько к самолету, так что будет лишний час сна.
А у нее-то у самой, Мирей, верно, намечен интересный вечер? Куда она собирается? Да просто так, из интереса. Ну да, конечно, мало ли у нее знакомых…
Все-таки женщины до конца не прощают, и в том числе Мирей.
Зажимая телефон в помокревшей от нервов ладони, голосовательный бюллетень в другой, запасной ключ от квартиры (зачем он мне? для правдоподобия в разговоре?) в третьей, Виктор галопировал по двору, уклоняясь от пасов и мальцов.
Рефери свистнул, игра остановилась, Виктор благополучно ввинтился в подворотню.
В распоряжении два часа. Успеть домчать до примостившейся на неухоженном углу канала голосовательной палатки. Отдать свой голос и «евро доброй воли». Потоптаться среди очень симпатичных и очень стесняющихся, с газетами наперевес, мужчин и женщин, принципиально говорящих о постороннем. Закрестить фамилию кандидата. На этих выборах не важно, кто сколько наберет голосов. Важно только — сколько вообще людей пришло и проголосовало.
Как выразились бы американцы — кокус. Кокус-покус. Проголосовать и бегом обратно в почищенную Домингой квартиру. С надеждой, что Наталия, чей строптивый телефон на вызовы не реагирует, сегодняшний вечер не отменила, не переставила и вообще не повела себя в своем обычном традиционном духе.
Добежал до очереди — трезвон. Накаленная Мирей: как бы ни складывался вечер, она же должна была же! Зайти наверх в Викторову квартиру! Забрать сумку и положить костюмы в Бэров чемодан! Это же было ясно как божий день. Ну и в чем дело, почему Виктора нет в квартире? Влезла на этажи. Ах, вот как! Вот как! Нашел для политики время. Теперь, значит, предстоит тащиться к тебе в очередь… С вещами… А там еще очередь вдобавок ко всему?! А почему у вас голосовать так неудобно? То есть как не настоящие выборы, а символические? Что, символические обязательно неудобными должны быть?
