Чувство острого наслаждения переполняло их обоих, становясь почти невыносимым. Рэм стонал, то погружая свое орудие любви в шелковистые ножны Сьерры, то снова извлекая его. И эти толчки разожгли внутри Сьерры настоящий пожар. Боль утихла, и Сьерра извиваясь всем телом, судорожно вцепилась пальцами в плечи Рэма, чувствуя, что его движения все убыстряются.
– О Боже, я больше не могу... Я должен... Я больше не могу ждать, голубка... – сдавленным голосом пробормотал Рэм, на его шее и лбу от напряженных усилий справиться с собой выступили вены.
Его бедра начали лихорадочно двигаться, а дыхание стало таким учащенным, что казалось, Рэм сейчас задохнется. Он запрокинул голову, его лицо исказилось гримасой страсти. Сьерра почувствовала, как внутри ее что-то вспыхнуло и забилось, словно росток новой жизни, она затрепетала, чувствуя невыразимое наслаждение. Ей так хотелось... О Господи, она сама не знала, чего именно ей хотелось, но Сьерра была уверена, что Рэм может дать ей это.
– Пожалуйста, Рэм, прошу тебя...
– Да, дорогая, да, да...
Он в последний раз содрогнулся всем телом, мощным толчком войдя в лоно Сьерры, которая испытала при этом верх блаженства, переходящего в экстаз, и изверг в нее свое семя.
Обессиленный и опустошенный, Рэм тяжело опустился на нее. Сьерра слышала его прерывистое дыхание и стук учащенно бьющегося сердца. Грудь Рэма ходила ходуном от пережитого возбуждения. Сьерре было приятно ощущать на себе давящую тяжесть его тела. Она судорожно обхватила шею Рэма руками и сжала его в объятиях, чувствуя, как постепенно успокаивается дыхание ее возлюбленного. Наконец он тяжело перевалился на спину.
Сьерру поразила произошедшая с ней вдруг перемена. Ее восприятие было теперь как никогда обострено, звуки, запахи и зрительные впечатления казались необычно яркими и насыщенными. Она понимала теперь себя и потребности своего тела. Она вдыхала полной грудью ночной воздух, наполненный запахами горящей смолистой сосны, и ей казалось, что она ощущает аромат любви, разлитый вокруг. Она бросила взгляд на Рэма. Он сидел, опершись локтями на согнутые в коленях ноги, и смотрел в темноту с бесстрастным выражением лица.
Сьерру переполняли чувства и мысли, которыми ей так хотелось поделиться с Рэмом, но она подавила в себе это желание. Внутренний голос подсказывал Сьерре, что Рэму вряд ли понравится ее признание в том, как глубоко он затронул ее душу, завладев всеми ее чувствами.
– Надеюсь, ты счастлива, – промолвил Рэм голосом, в котором слышалось раскаяние. – Этого не следовало делать. Не забывай, что я предупреждал тебя, к чему все это приведет. Подчеркиваю еще раз, Сьерра, мои слова о том, что я не женюсь на тебе, были совершенно серьезны.
Сьерра сглотнула.
– Я не просила тебя жениться на мне. То, что произошло между нами, было так замечательно, Рэм. Я никогда не испытывала ничего подобного...
Сьерра покраснела и потупила взор.
– Но ты все равно не теряла надежды на то, что я женюсь на тебе, – продолжал Рэм, его глаза горели мрачным огнем. – Однако, даже если бы я и смог жениться на тебе, из меня вышел бы никуда не годный муж. – Он повернулся к Сьерре и заключил ее в объятия. – Но из меня получился бы превосходный любовник.
– Ты уже и сейчас превосходный любовник, – возразила ему Сьерра, взглянув на Рэма столь обольстительно, что страсть с новой силой готова была вспыхнуть в его груди.
– Как ты можешь об этом судить? Ты же была девственницей. У тебя нет никакого опыта для сравнения.
– Все равно я точно знаю это. А ты испытываешь какие-то сожаления?
– По поводу того, что ты действительно оказалась девственницей? – Он громко рассмеялся. – Вообще-то мне следовало испытать чувство вины, но я ощущаю такой восторг и прилив сил, каких никогда в жизни прежде не испытывал. Черт возьми, я горд тем, что был у тебя первым! Я сопротивлялся своим чувствам, сколько мог, но... Нет, нет, я не испытываю сейчас ни малейшего сожаления. А ты?
Сьерра резко вскинула подбородок и открыто взглянула на Рэма серыми лучистыми глазами, которые мерцали в лунном свете, словно начищенное до блеска серебро.
