Рэма била дрожь, он казался таким потрясенным, что Ханна сжалилась над ним. Она видела, что он искренне озабочен судьбой Сьерры, и невольно подумала о том, что Райдер слишком сурово относился к этому человеку, не доверяя ему.
– Я не побеспокою ее. Мне просто необходимо взглянуть на нее для своего душевного спокойствия. Я вне себя от тревоги.
– Это не исправит того, что ты сделал с моей сестрой, – промолвил Райдер, появляясь на пороге и преграждая путь Рэму.
– Неужели ты думаешь, что вес случилось по моему злому умыслу? – резко бросил ему Рэм. – О Боже, я люблю Сьерру. Как бы я хотел, чтобы пуля попала в меня, а не в нее.
– Из-за тебя уже погибла одна женщина, а вторая ранена. Я требую, чтобы ты ушел отсюда и больше никогда не появлялся на пороге этого дома. Ты причинил Сьерре столько горя, что его с лихвой хватит до конца ее жизни.
– Скажите мне только, как она себя чувствует.
Райдер и Ханна обменялись настороженными взглядами.
– Доктор говорит, что она поправится. Пуля не затронула жизненно важные органы, – сказала Ханна более мягким тоном.
Рэм глубоко вздохнул от облегчения.
– Спасибо, я ухожу, но завтра я вернусь.
– Как тебе будет угодно, – отозвался Райдер, – но этим ты ничего не добьешься. Я не пущу тебя к Сьерре ни при каких обстоятельствах.
– Райдер сто раз прав, Хантер, – послышался голос Гордона Линча, и он подошел к двери. – Если бы не ты, мы со Сьеррой давно бы уже поженились и уехали бы в свадебное путешествие. Мы обязательно обвенчаемся с ней, как только она достаточно окрепнет и сможет держаться на ногах для того, чтобы предстать перед алтарем.
Рэм решил ретироваться, не желая, чтобы вспыхнул скандал. Он, конечно, не откажется от Сьерры и непременно вернется за ней. Если потребуется, он будет приходить сюда каждый день – до тех пор пока не услышит из уст самой Сьерры, что она не любит его.
Когда Рэм ушел, Ханна засомневалась в том, что они правильно поступили, не впустив его в дом.
– Ты был с ним слишком суров, Райдер. Бедняга вне себя от горя. Мне кажется, он действительно любит Сьерру, а главное, она его любит.
– Сьерра сама не знает, чего хочет, – проворчал Гордон, прежде чем Райдер успел ответить жене. – Она должна выйти за меня замуж – это наилучший способ избавиться от всех проблем. Она сразу же забудет этого жеребца. А теперь, если вы позволите, я вернусь в свою гостиницу. Когда Сьерра проснется, сообщите ей, что я приеду завтра.
– Мне это очень не нравится, Райдер, – сказала Ханна, когда дверь за Гордоном закрылась. – Мы совершенно не берем в расчет чувства самой Сьерры. Она сама должна решать, видеться ей с мистером Хантером или нет.
– Сьерра сейчас не в состоянии принимать решение, – сказал Райдер. – Я не могу простить Хантеру то, что он сделал с моей сестрой. Если Сьерра решит увидеться с ним – когда будет в состоянии сделать это, – я не буду возражать.
Рэм и Томми проводили Дору в последний путь. После короткого богослужения Рэм отправил Томми домой. Он объяснил мальчику, как мог, смерть матери, и тот удивительно стойко пережил его сообщение. Рэм заявил, что не покинет Томми, и это утешило малыша, он, похоже, смирился с утратой матери. Томми, по всей видимости, пришлась по душе мысль о том, что он будет жить в Сан-Франциско с Рэмом. Дора накануне своей смерти сказала Томми, что Рэм – его отец, и мальчик с готовностью принял это известие. С каждым днем их взаимная привязанность крепла.
Четыре дня подряд Рэм дважды в день наведывался к дому Мерсеров, и каждый раз ему сообщали, что Сьерра не может принять его, поскольку слишком слаба. На четвертый день Рэм заметил, как напротив крыльца дома остановился кабриолет доктора, и решил подождать его. Рэм хотел расспросить врача о состоянии здоровья Сьерры. Если она уже четыре дня находилась в тяжелом состоянии, то ее рана была намного серьезнее, чем он думал. Терпение Рэма было вознаграждено, и через двадцать минут доктор Листер появился на крыльце дома. Рэм перехватил его, прежде чем тот дошел до своего экипажа.
– Меня зовут Рамзи Хантер, – представился он. – Не могли бы вы, доктор, сообщить мне, в каком состоянии находится сейчас мисс Ларсон?
