Впрочем, Хона тщательно заботилась о том, чтобы ее взгляд задерживался на Арно не более одной-двух секунд. Несколько раз она ловила себя на том, что изучает его так же, как делала это в салоне авиалайнера. Но теперь она искала в нем лишь черты сходства с Пирсом.
Их не было, однако. Пирс был так же смугл, как его сестра. У него был небольшой аккуратный нос, подвижный рот, губы часто складывались в гримасу обиды, как у капризного ребенка. Облик Арно, напротив, поражал грубой силой. И хотя Хона испытывала к нему неприязнь, тем не менее, она позавидовала бы любой женщине, которая сейчас или в будущем окажется рядом с ним. Это был мужчина, которого было бы неплохо привлечь на свою сторону…
Встречался ли он с женщинами? Очевидно, да. Но если он знал, что такое любовь, то почему отнесся с таким презрением к ее чувству к Пирсу? Вот еще один вопрос, на который Хона не находила ответа.
Они пили коктейли во внутреннем дворике позади усадьбы, обедали в изящной комнате за полированным столом красного дерева. Молла незаметно и со знанием дела обслуживала их.
Во время разговора за чашечкой кофе в саду Дорис сказала тете:
— Я оставила здесь отрез шелка на халат. Ты поможешь мне сделать выкройку?
— Одну минуту, милая, — сказала миссис Лорд, поднимаясь из-за стола.
— Пожалуйста, — продолжала уговаривать тетю Дорис. — Ты же знаешь, что я в этом деле не спец, а хотелось бы взять ее с собой, когда мы вернемся в коттедж.
— Понимаю и надеюсь, что Хона, — впервые назвала гостью по имени миссис Лорд, — простит нам недолгую отлучку. Арно, предложи Хоне выпить что-нибудь освежающее во внутреннем дворике.
— Становится прохладно, — сказал Арно. — Мы вернемся в дом. — Он пропустил Хону вперед.
Она пошла, не имея выбора, хотя предпочла бы дому менее освещенный внутренний дворик, где обстановка более благоприятна для того, чтобы выяснить у Арно, почему он замалчивает историю ее знакомства с Пирсом. При ярком свете в элегантной гостиной она чувствовала себя беззащитной. И когда Арно, закурив с ее разрешения сигару, остался стоять, то получил дополнительное преимущество, возвышаясь над креслом, в котором она сидела.
Минуты две он смотрел, как выгорает сигара, затем начал разговор на тему, которую намеревалась поднять сама Хона.
— Очевидно, вы приняли линию поведения, подсказанную мною, скрывая от Дорис свою связь с Пирсом. Но сегодня, приготовившись к скандалу и очень удивившись, что никто не реагирует на ваше имя, вы сгораете от нетерпения узнать почему?
Она была рада возможности не согласиться с ним:
— Нет, я догадалась, что если ваша кузина не знала моего имени, то остальные члены семьи также могли не знать. Сегодня Дорис рассказывала мне о Пирсе…
— Рассказывала о том, что вы уже знали.
— Конечно. Хотя из ее рассказа я могла сделать вывод, что Пирс не открыл моего имени никому, кроме вас.
— Что заставило вас удивляться моему поведению?
Хона мужественно выдержала его взгляд:
— Я не просто удивляюсь, мистер Лорд, я хочу знать ответ на вопрос, почему вы скрыли от Дорис правду обо мне?
— И теперь от моей матери? Справедливый вопрос.
— Тогда ответьте на него, пожалуйста. То, что вы действовали исходя из великодушия по отношению ко мне, естественно, последнее, что я ожидаю услышать!
— И это справедливо, поскольку сомневаюсь, что во мне заговорит рыцарство, если оно не отвечает моим собственным интересам.
— А они состоят…
— В интересах моей семьи: в интересах моей матери, Дорис, Исан Фодрон. Ваши догадки правильны. Я был единственным, кто услышал ваше имя от Пирса. Для других, боюсь, вы выглядели безымянной невыразительной фигурой, недостойной внимания. Даже Исан нашла в себе силы порвать с Пирсом. Я решил, что прошлое пусть остается в прошлом. Нет никакого смысла в растравливании уже залеченных ран.
— Понимаю, — произнесла медленно Хона. — Но, что теперь?
— А теперь? Теперь я нуждаюсь в вашей помощи. Я могу на нее рассчитывать? Или вы стремитесь разыграть драму с разоблачением? Разыграть сцену, которая вызовет боль многих людей и сделает ваше пребывание здесь невозможным?
— Вы мне угрожаете, мистер Лорд? — возмутилась Хона.
