Старик залез под одеяло и вытащил маленький ключик на цепочке. Он вставил его в латунный замочек на ремешках, которые стягивали дневники. После того как он расстегнул ремешки, стало понятно, что речь идет не о нескольких книгах, как могло показаться вначале, а об одном толстом томе — кожаные обложки дневников были сшиты вместе. Небольшие отличия в толщине томов, сорте бумаги и степени истрепанности позволяли предположить, что этот дневник дополнялся постепенно, на протяжении долгого времени.
Мужчина открыл дневник и пролистал несколько последних страниц, которые оказались совершенно чистыми. Наконец он дошел до измятых, испещренных пятнами листков, исписанных заметками, с подробными рисунками растений и цветов, представлявшими их точные копии.
Роберт наклонился, чтобы лучше рассмотреть картинки, но ближе не подошел, держась на почтительном расстоянии.
— А знаете, я уже могу даже читать книги, где нет картинок.
Морщинистое лицо старика расплылось в улыбке. Когда он долистал примерно до середины первого дневника, Роберт увидел, что там не хватает страницы. На листе напротив вырванной страницы вместо бывшего рисунка остался лишь коричневатый отпечаток, в котором можно было распознать абрис, похожий на птицу.
— Что это? — поинтересовался Роберт.
— Пожалуйста, сэр, не позволяйте моему брату вас беспокоить, — вмешался Джек, не отворачиваясь от буфета, который стоял прямо напротив камина. Старший брат там как раз заваривал чай. — Как вы себя чувствуете? Все ваши вещи нашлись? — Джек поставил поднос на большой стол в центре комнаты и налил чай в одну из многочисленных фарфоровых чашек.
— О, кажется, все в порядке, спасибо.
— Роберт, будь так любезен, отнеси это бабушке.
Роберт нехотя встал, взял хрупкую чашку с блюдцем и опустил ее на маленький столик, стоявший возле бабушки. Пожилая дама не отреагировала и продолжала свое занятие, словно ничего на свете не существовало, кроме мелкого рисунка вышивки.
— Могу я предложить вам чаю и немного выпечки? — спросил Джек, наливая напиток в побитую жестяную кружку, которую снял с крюка на стене.
— Большое спасибо, весьма охотно выпью, — ответил старик. — К сожалению, у меня еще не было возможности представиться. Меня зовут Фрэнсис Мэссон, и я всегда буду в долгу перед вами, сэр.
Он вновь попытался подняться, чтобы пожать руку Джеку, но у него снова не хватило сил. Виновато улыбнувшись, мужчина опустился обратно в кресло.
Чашка и блюдце для пожилой дамы со звоном разбились об пол. Роберт поспешил собрать фарфоровые осколки, а Джек с трудом сдержался, чтобы не отреагировать на произошедшее.
— Джек Грант. Рад познакомиться с вами, мистер Мэссон.
Вместо того чтобы пожать руку старику, юноша протянул ему чай. Гость обхватил жестяную кружку, согревая пальцы.
— У тебя все хорошо, бабушка? — громко и отчетливо спросил Джек.
Но, казалось, она ничего не расслышала, и, после того как Роберт вытер пролитый чай полотенцем, Джек вновь переключил все свое внимание на старика.
— Позвольте мне спросить, мистер Мэссон, что вы делали в такую погоду на богом забытой дороге?
— Бог не забыл эту дорогу, потому что он свел на ней нас, мистер Грант. — Пожилой мужчина закрыл глаза, поднес кружку к носу и вдохнул аромат чая. — Я искал растения, а если быть точным, гамамелис вирджинский. — Он осторожно отхлебнул чай, прикрыв глаза. — Ох, какой вкусный! Цейлонский, так ведь?
— К сожалению, я не слишком хорошо разбираюсь в чае, мистер Мэссон, мне больше нравится кофе.
Джек внимательно наблюдал, как старик пьет чай: каждый раз, приложившись к кружке, он закрывал глаза, глубоко вдыхал аромат и только потом, как бы с осторожностью, делал глоток.
— Сейчас ваша семья наверняка о вас беспокоится, не так ли? — продолжал Джек. — Буря почти стихла. Как только станет безопасно, Смитерс отвезет вас домой. Где вы живете?
— Моя семья? О нет, я… я живу один. Собственно, я хотел отправиться на корабле в Англию. Разумеется, отправку корабля из-за непогоды отложили. Тут я и решил предпринять последнюю вылазку.
В этот момент солнечные лучи озарили окно, выходящее на юг, ознаменовав окончание бури. Роберт встал, подошел к окну и выглянул. Сад превратился в диковинный мир кристаллов и сосулек, робко мерцавших в лучах зимнего солнца.
