Но вернемся к вождению. Когда останавливаешь такси (а редкий узбек не остановится, чтобы не подзаработать), нужно сразу договариваться о цене за проезд, а не то придется раскошеливаться втридорога. В Узбекистане не торгуются только дураки, так как продажная цена товара или услуги ВСЕГДА завышена в несколько раз. Слушать узбекскую музыку во время движения - это особая пытка. Уж лучше Бони-М, но почему-то узбеки, когда подвозят русских, предпочитают включать свою национальную музыку (если эту какофонию вообще можно называть музыкой). Излюбленным вопросом таксистов-узбеков после независимости стал вопрос: "Вы давно приехали в Узбекистан?", как если бы русских до 1991 года там отродясь не было. Первые годы независимости они восхваляли Горбачева - "он дал нам независимость", а теперь ругают свое правительство - "вам, русским, хорошо - вы хотя бы в Россию можете уехать"...
Вот ведь что удивительно - узбеки так долго мечтали выгнать русских в Россию, а теперь сами же им завидуют! Надо сказать, что зависть эта, в общем-то, показная, т.к. чем ниже уровень жизни в Узбекистане, тем больше узбеков едет на заработки в Россию. И ведь не брезгуют брать хлеб из рук "русских свиней"! Хотя, если посмотреть на их быт, уровень знаний и культуру, то еще неизвестно, кто из нас на самом деле свиньи. По-моему наиболее показательным фактором наличия или отсутствия культуры является отношение людей к животным. Приехав в Россию, я был сильно удивлен, что при каждом продуктовом магазине живет какой-нибудь котик или собачка. В Узбекистане такого не встретишь. Во-первых, из-за корейцев: "Ким, Цой, Пак съели всех собак" (в виде кукси). Во-вторых, из-за узбеков, которые гоняют животных, если те по неосторожности покажутся им на глаза. Могут взять кошку за шкирку и бросить о стенку. Или запустить в собаку кирпичом. То, что я видел в Москве, в Ташкенте в принципе невозможно! А видел я следующее. Первый случай был на переходе из электрички на станцию метро. На ступеньках, чтобы погреться на солнышке, развалились три большие бездомные собаки, которые сильно ограничивали проход в час пик. Народ обходил их даже не возмущаясь! Кто-то сказал лишь с добротой в голосе: "Ишь, развалились!" А какая-то бабка ему ответила: "Это - божьи создания, пусть лежат". Другой случай был уже в вагоне метрополитена. Собака лежала прямо на сиденье, не боясь получить пинка в бок или пивной бутылкой по голове. А входившие люди лишь улыбались...
Рассказ был бы не полным, если б мы не затронули тему сна в машине. Как спят узбеки-водители? О, это неподражаемо! Снимают обувь, носки (если они вообще были надеты) и развалившись на кресле высовывают перекрещенные ноги в окно. Торчащие пятки из окна автомобиля - верный признак послеобеденного времени в знойный летний день...
Но круче чем в Самарканде я вождения не имел. Даже в Ташкенте. А все дело в том, что Самарканд сильно перенасыщен местным и транзитным транспортом, базарниками, туристами, а дороги там невероятно узкие, и зачастую - односторонние, так что, если не наглеть и не лезть на рожон, то можно в потоке машин проехать нужный тебе поворот, а потом возвращаться полгорода к месту, от которого ты начал ехать. Так что вождение в Ташкенте (после Самарканда) - детский лепет (как и российская милиция - детский лепет после узбекской). Именно после Самарканда я почувствовал себя опытным водителем, хотя прокатался там всего несколько дней.
Языковой геноцид по-узбекски
Раньше об этом было принято молчать. Русские всегда боялись задеть чьи-либо национальные чувства и поэтому табуизировали подобные темы, занимаясь самоцензурой. Мы не понимали простой вещи - чем больше молчим, потакая хамству, тем меньше с нами считаются...
Мой друг, который учился в одной из центральных школ города Ташкента, рассказывал мне, что у них каждый урок узбекского языка ("узбек-тили") начинался с "политинформации". То есть, в класс заходила училка-узбечка, говорила несколько заведомо непонятных русским ученикам фраз и под дружный утробный хохот учеников-узбеков принималась во все горло ржать над растерянными школьниками. А когда ей надоедала эта забава, она напускала на себя благородный гнев и вопила на весь класс, что русские ученики - бездари, безмозглые лентяи, дубы и придурки, не хотят учить узбекский язык, хотя "по узбекской земле ходят и узбекский хлеб жрут". По словам моего друга, на "политинформацию" у нее уходило до 30 минут от урока, а в оставшиеся 15 минут она задавала учить наизусть какой-нибудь стих, смысл которого мало кто из русских понимал, за исключением небольшого количества понятных всем слов: Ленин, Тошкент, Узбекистон, нон ("хлеб") и т.д. Здесь нужно оговориться, что доставалось не только русским, но и всем неузбекам, незнающим узбекского языка.
