Кто-то может возразить: но ведь узбеки мусульмане, а Коран запрещает пить! Коран-то запрещает, да только узбеки давно нашли хороший способ «обманывать» Аллаха: они пьют водку из чайников, если это происходит днем, или же ночью — когда Аллах спит. Меня удивляет другое. В Узбекистане выпускают прекрасные вина — «Алеатика», «Гуля-Кандоз» — но узбеки их не пьют: они почему-то предпочитают 40-градусную водку! Мне частенько приходилось видеть пьяного узбека лет 40–50-ти, валяющегося на газоне возле дороги. Однажды, в необычно холодную по ташкентским меркам зиму, я шел на работу и увидел на тротуаре пьяного узбека. На нем не было перчаток и шапки — наверно уже украли. Куртка была расстегнута, а в полуметре от него валялась хозяйственная сумка. Люди, спешившие на работу, просто не обращали на него внимания и проходили мимо. Я попытался его растолкать. Он мычал что-то невнятное.
— Ты что, хочешь здесь сдохнуть? — спросил я. — Вставай, а то замерзнешь!
— Я уже замерз, — последовал ответ.
— Тогда вставай!
И я потянул его за руку. Мне хотелось довести его хотя бы до почты, где бы он смог отогреться. Я остановил молодого человека — тоже узбека — и попросил помочь оттащить пьяного в теплое место. Только мы его подняли, как проходившая мимо нас женщина сказала:
— Да это ж наш сосед Алишер! Он живет вон в том доме, во втором подъезде на первом этаже.
Алкоголик был спасен. Такими милиция не интересуется. Она интересуется только теми, кого можно «потрясти» на предмет денег. Поэтому ташкентская милиция охотится в основном на русских граждан Узбекистана и областных узбеков. Последних отличить от местных, ташкентских, нетрудно. Их отличает сильно загорелое лицо, белая рубашка без галстука и мятый пиджак. Одним словом — немодный вид. Они приезжают в Ташкент на работу, так как живут впроголодь. Ташкентские менты устанавливают им оброк, угрожая в противном случае подбросить наркотики. Из-за этого приезжающие часто зашивают карманы — чтобы некуда было подбрасывать. Ведь они и так работают за миску шурпы в день — с чего платить оброк?
Быть милиционером в Узбекистане теперь очень престижно. По сути, это практически единственный способ сносно «зарабатывать», а точнее — делать деньги. Поэтому в милицию большой поток желающих. Но, так как в милицию берут только тех, кто отслужил в армии, проблем с призывом ташкентские военкоматы не знают. Хотя, по правде говоря, узбеки стремятся в армию не только потому, что хотят стать милиционерами, но и потому, что там хоть чем-то, как они надеются, будут кормить… Хотя, если посмотреть на солдат, служащих в штабе бывшего Туркестанского военного округа, а ныне Министерства обороны Узбекистана, то создается впечатление, что солдат вообще не кормят. Они попрошайничают около близлежащих магазинов, чтобы купить буханку хлеба и тут же ее съесть. Люди, живущие в районе «ТуркВО», очень боятся квартирных краж, частенько совершаемых голодными солдатами.
На улицах Ташкента по вечерам довольно пустынно и люди стараются не ходить в одиночку. Даже знаменитый «Бродвей», как неофициально называют одну из центральных улиц для гуляющих, немноголюден. Имеющиеся чайханы и караоке напоминают пир во время чумы. Мне вспоминается один из праздников «Навруз». Казалось бы, один из самых любимых узбеками и не имеющий ничего общего с политикой — иди и развлекайся. Меня же в тот Навруз вытолкала на улицу нужда — надо было поклеить объявления о продаже квартиры. Решил поехать в центр. Выйдя на станции метро «Амира Темура», я двинулся по улице Горького (старое название). Народу на улице было гораздо меньше чем в любой другой день — как будто и не выходной! Зато милиции было более чем достаточно. Через каждые 20 метров по 3–4 сотрудника милиции, через каждые 50 метров по паре солдат и через каждые 100 метров — автоматчик в камуфляже. На улице, как и положено в праздники, были выставлены столы со сладостями. Но продавцы умирали от скуки, так как покупателей не было. Запомнилась женщина с маленьким ребенком. Она шла быстро и четырехлетний малыш еле поспевал за ней: она его буквально тащила за руку. Малыш указал на сладости, но мать испуганно дернула его в противоположную сторону, желая побыстрее проскочить мимо ствола автомата, направленного прямо на людей. Ужасало то, что автоматчик стоял на изготове и палец лежал на курке. Невольно возникала мысль: а вдруг ему что-то покажется или от жары и усталости мозги заклинит, и он начнет стрелять? Зато придя домой и настроившись на радиостанцию «Узбегим таронаси» я услышал, что на улицах города «полно гуляющих, радостных лиц, веселящихся детей и взрослых»… Как говорится — без комментариев.
