– Какое твое любимое блюдо? – не удержался он.
– Во всяком случае не ты! Я немедленно пойду и поговорю с Бриджит!
Гас повернулась и пошла к двери. Джек соскочил с кровати и бросился за ней, неловко прихватив простыню и одеяло.
– Не смей прикасаться ко мне! – закричала она, отталкивая его руку, когда он попытался ее удержать.
– Что ты собираешься делать?
Он встал перед ней, преграждая путь.
Прикрываясь, он держал перед собой простыню и сознавал, что похож на плохую копию изваяния греческого атлета. Натертый пол скользил под его босыми ступнями, а холодная круглая ручка двери нахально упиралась ему куда-то пониже спины.
Гас зло потрясла головой, и новые пряди волос выбились из ее прически. Они летали вокруг ее головы, как змеи вокруг головы Медузы.
– Я обязана поговорить с Бриджит, чтобы избавить ее от ложных представлений о нас с тобой.
– Она ребенок, Гас. Романтичная маленькая девочка.
– Но я не могу допустить, чтобы она думала…
– Думала, что ты влюблена в меня. Гас? – закончил за нее Джек.
Она отвернулась, и он сразу подпал под ее очарование. Не стесняясь, он жадно смотрел на ее волосы, шею, грудь под узкой майкой. Она была обижена и сердита, особенно после того, что он наговорил ей накануне, но выражение ее глаз поразило его в самое сердце. Он был коротким, этот взгляд, и у Джека не было слов, чтобы его описать. Пожалуй, он бы назвал его томлением, сладкой тоской… Вожделением прекрасного создания, смотрящего на мир из-под чадры огромными темно-фиалковыми глазами. Гаремные глаза, так бы он их назвал.
– Почему ей нельзя думать, что мы как те двое влюбленных в ее балете? – спросил он.
– Да потому, что это не правда.
Она отказывалась от всего того, что произошло между ними, и он был солидарен с ней. У него было еще больше причин, чтобы держаться от нее подальше. Значительно больше, чем у нее. Но у него не было сил, чтобы от нее отказаться.
– Я бы сказал, что это не совсем правда, – поправил он ее. – Бриджит восхищалась танцем, который они там танцуют.
Она называла его па-де-де, а я бы назвал его брачным танцем, преддверием любви. Разве это не то, чем мы с тобой занимаемся, Гас?
Она все еще отказывалась смотреть на него.
– Отпусти меня, – попросила она слабым голосом.
Он плечом захлопнул дверь.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– О чем?
– О том, что я наговорил тебе вчера.
Эти слова заставили ее поднять голову. Гас смотрела на него глазами, по-прежнему полными обиды. Он оскорбил ее, ей было больно, и она не скрывала этого. Почему же ее зависимость от него была ему так приятна? Нет, он не станет перед ней извиняться, он просто расскажет ей, как все было.
– Мне приснился плохой сон о том, что со мной когда-то случилось и с чем Я до сих пор не могу примириться. Я был в ужасном состоянии, когда ты пришла ко мне в комнату.
Гас подошла к окну и взглянула на лужайку внизу и холмы под солнцем вдали. Джек видел ее задумчивый профиль.
– Я слышала твой голос в коридоре, – сказала она. – Ты звал какую-то женщину, Мэгги.
Он был рад, что она не видит его лица.
– Мэгги была моей женой. Она умерла.
Они замолчали, каждый из них обдумывал сказанное – для нее новость, для него привычная боль.
– Поэтому ты здесь? – наконец спросила Гас. – Это связано с тем, что случилось с ней?
Он был так поражен, что еле удержался, чтобы не рассказать ей обо всем. Он никогда никому не доверял свою тайну, и с каждым годом ее груз становился все тяжелее. И вот теперь все нити привели его сюда, в семью Феверстоунов, и он не сомневался, что кто-то из них, а может быть даже Гас, был замешан в этом деле. Пока не определит, кто это, он должен подозревать всех.
– Кто знает, может быть, я здесь из-за тебя, – сказал Джек, меняя тему. Он хотел вернуться к прежнему разговору о любви в ее глазах, но напоминание о прошлом вернуло его к суровой действительности. – Я появился здесь из-за тебя, когда ты решила организовать свое собственное похищение. Если ты не против, объясни, почему тебе в голову пришла эта идея. И еще: почему для этого ты выбрала меня.
– Я тебя не выбирала.
– Значит, вместо тебя это сделал кто-то другой. Предполагаю, им был твой дружок Роберт.
