– Нет, не знаю. Я не видела его с утра. – Гас почувствовала, что ей стало холодно на сквозняке, тянущем из открытой входной двери. – Что-то случилось?
– Ее муж здесь…
Голос Джека прозвучал за ее спиной, и Гас испуганно обернулась. Это был искренний страх не за себя, а за него. В чем он провинился?
Джек переоделся, и на нем были брюки цвета хаки и бордовое поло, подчеркивающее ширину его плеч. Он был угрюм, и в его напряженном взгляде читалась угроза.
Детектив сунул в нагрудный карман пиджака блокнот с карандашом.
– Мистер Кэлгейн, вы можете сказать мне, где вы находились сегодня в двенадцать тридцать?
– Кто это хочет знать? И почему?
Гас окинула комнату взглядом и увидела у подножия лестницы Лили и Френсис. И ту и другую допрашивали полицейские в форме. Два охранника разговаривали еще с одним полицейским, и через открытую дверь Гас заметила синюю полицейскую форму и внутри галереи.
Детектив показал Джеку свой жетон и повторил вопрос.
– Ценное произведение искусства было похищено из художественного собрания Феверстоунов, мистер Кэлгейн. Поэтому прошу вас сказать мне, где вы находились в это время?
– Я подозреваемый? – настаивал Джек.
– Совершенно верно, черт побери! – почти взвизгнул Лейк, быстрым шагом пересекая холл. – Кто-то украл у меня картину Мери Годдар, мое последнее приобретение!
– Ты говоришь о «Скромнице»? – вмешалась Гас, потрясенная новостью и реакцией Лейка. – О женщине, целующей собственное отражение в зеркале?
Лейк с ненавистью смотрел на Джека.
– Нет никаких следов взлома, значит, это кто-то, кто вхож в дом.
– Где вы были, мистер Кэлгейн? – продолжал настаивать детектив. Он снова извлек из кармана блокнот и карандаш.
Гас перевела взгляд на Кэлгейна, удивляясь его продолжительному молчанию.
– Так где же т-ты был? – спросила она очень тихо.
Вряд ли кто-нибудь, кроме него, заметил ее заикание, но он услышал его и впился взглядом в ее обеспокоенное лицо. Всего одна секунда, но, как уже много раз прежде, через все преграды он проник в самую глубину ее души и коснулся болевой точки, которую она скрывала от всех. «Я искал свою жену, – говорили ей его глаза. – Я пытался найти тебя. Гас».
– Я работал весь день, – наконец ответил Джек, не спуская с нее взгляда.
Странно, но Гас почему-то знала, что он лжет. Но еще более ее поразила вторая догадка: «А ведь это он украл картину».
– Кто-нибудь может подтвердить это? – спросил детектив. Молчание Джека заставило его прибегнуть к угрозе. – Я всегда могу забрать вас для допроса в полицейский-участок. Так что решайте.
– Брюс Хьюстон, президент шинной компании «Хьюстон». – Джек холодно улыбнулся. – Я находился у него с десяти утра, осматривал систему безопасности. Кстати, такую же негодную, как и в этом доме.
– Мы свяжемся с мистером Хьюстоном.
Все с той же холодной улыбкой Джек оглядел присутствующих, не обращая внимания на откровенное любопытство и поразив всех, в том числе и Гас, своим равнодушием.
– Не забудьте сказать ему, что он второй подозреваемый в вашем списке, – заметил Джек.
Озноб охватил Гас, проникая до самых костей. «Час пробил, – внезапно осенило ее. – Непримиримые враги Лейк и Джек вступили в открытую борьбу».
Спустившись вечером к ужину. Гас сразу заметила, что линия фронта уже установлена. Два-три раза в неделю Лейк и Лили устраивали небольшие званые ужины, и хотя Гас редко на них присутствовала, этот она не пропустила бы ни за что на свете. Она ожидала, что Лейк отменит его из-за кражи, но тот уверил всех, что в одиночестве он будет только предаваться черным мыслям. Таким образом, несмотря на то, что новый член семейства Феверстоунов, муж Августы, являлся главным подозреваемым, ужин в девять вечера все равно должен был состояться.
Детектив подробнейшим образом допросил Джека, но, не имея достаточных улик, ушел ни с чем. Сотрудники криминалистической лаборатории и остальные полицейские покинули особняк, его обитатели разошлись по своим комнатам, и в доме воцарилась тяжелая, полная значения Тишина, таившая в себе отзвуки бурных утренних событий.
Даже тихая библиотека, куда направилась Гас, чтобы присоединиться к немногочисленной группе любителей аперитива, напоминала военный лагерь. Помимо собственной спальни и внутреннего дворика, библиотека была любимым местом Гас в особняке. Она особенно ценила тот удивительный покой, который всегда царил в ней. И хотя комната была очень просторной и ее высокий резной потолок из ореха и такие же кресла и книжные полки выглядели богато и пышно, а высокие окна с узорчатыми переплетами напоминали торжественные окна собора, библиотека привлекала своим теплом и уютом. Лишь внушительный викторианский бар у стены напротив камина, с его стойкой, полками и зеркалами, контрастировал с остальной обстановкой своей массивной неуклюжестью. Наверняка в давние времена он украшал какой-нибудь бордель.
