Поп. Скверные слова!
Ростовщик. И существо, бывшее во мне в затемнении, вдруг воссияло. (Мастеровому.) А ты за основание хочешь поставить человека. Что есть человек без Бога, кем я был без Бога? Скотиной! И ты и сейчас есть скотина, худой пес!
Мастеровой. Так нельзя говорить, а то я тебе скажу: пес! Что это будет: война.
Ростовщик. Яне воюю, я только хочу тебе ухо отрубить, как апостол Петр.
Мастеровой. Погоди, погоди, и я тебе воткну.
Ростовщик. Воткни, воткни, посмотрю, сколько у тебя стали!
Мастеровой. Воткну!
Ростовщик. Ты меня пузырем, а я тебя пестиком. С мужем разумным по разумию, с мужем безумным по безумию. Я держусь двух заветов. (Противники, озлобленные и готовые подраться, подходят друг к другу.)
Плотник. Позвольте, господа, если Господь всемогущ, то как Он допускает такое безобразие?
Ростовщик (оглядывается, оскалясъ, как травимый волк). Тебе все охота Бога за бороду поймать. (Мастеровому.) Пес, истинно пес, невер!
Мастеровой. Кровопийцев отец!
Ростовщик. А у тебя отец – Василий кузнец.
Голоса. Подавай, проклятый, мои сковороды.
– Полушубок!
– Самовар!
(Парень дюжий, бессмысленный и неодолимый, как стена, выдвигаясь, встает перед ростовщиком, и удар его страшен тем, что выходит из молчания, из скалы, из бессмыслицы. Поднимается гам. Там и тут из толпы, как травимый собаками кот, показывается иногда над головами ростовщик, без шапки, скалит зубы, ругается, дерется. У самого края сцены Чертова Ступа с поднятой рукой, в двух пальцах которой, как в двуперстии, цыгарка, потом Странник, Моряк и Химик.)
Чертова Ступа. Поделом, поделом всем вам, все, проклятые, будете гореть, вот скоро дождетесь: приедет черт на дикой козе, вы, проклятые, друг на друга с ножом полезете (она говорит непрерывно, а рядом с нею):
Моряк. Божество, электричество, не верю!
Химик. И в мощи не верю!
Моряк. Освещение, просвещение!
Химик. А взять нечего! (Странник, положив руку на Чертову Ступу, пытается остановить ее, чтобы сказать что-то толпе.)
Моряк (о страннике). Волоса длинные, может, что и знает.
Химик. По волосам божественный, а по говору – тульский.
(Чертова Ступа отталкивает от себя Странника и кричит):
Чертова Ступа. Близок час: едет черт на дикой козе! Всех господ, всех купцов, всех попов, диаконов, всех шапочников и всех шляпочников, зачисто всех перережут. Сын на отца, дочь на мать, брат на брата, сестра на сестру, все, проклятые, будете гореть. Всем будет Суд.
(Внезапно раздается свисток, и постовой городовой, который при драке все говорил: «Разойдитесь», отвечает свистком. На каланче бьют в набат.)
XV
Суд
Крики: Пожар, пожар, кто горит?
Чертова Ступа (всем отвечая одинаково). Ты горишь, окаянный!
(Другие, не вдумавшись, подхватывают ее слова взаправду и передают на вопрос «кто горит?» – «Абрамыч горит», или – «Ты горишь, Абрамыч, ты, Петрович!» Паника охватывает всех и доходит до Герасима.)
Герасим. Кто горит?
Голос. Ты, Евтеич!
Герасим (бросается перед иконой на колени). Матушка Царица Небесная, Взыскание погибших.
(К нему подбегает Евпраксия Михайловна с ведром антоновки.)
Евпраксия Михайловна. Ох, Евтеич, Евтеич, говорила я тебе: не перед добром неугасимая погасла.
(Уносит яблоки в лавку, возвращается с бутылкой масла.)
Герасим. Ну, ты тут лавку поприкрой, а я побегу.
(Убегает. Евпраксия Михайловна наливает масла в лампадку, притворяет двери, к ним прислоняет табуретку и на нее кладет метлу. Крестится и уходит. Площадь, ряды – все пусто. Чертова Ступа подходит к лавке, садится на табуретку; взяв с нее в руку метлу, опираясь на нее, курит цыгарку. Странник садится возле нее на дьяконов табурет. Набат все бьет.)
Особенности местной речи
1 Трынка – копейка.
2 Семерка – две копейки.
3 Шибай – барышник.
4 Ни елды или елдак с ним – циническое отрицание.
5 Черепенники – пекутся в черепках, из гречневой муки, едят постом с «конопным» маслом.
6 Анчихрист – антихрист.
7 «Ну-те» – связь между собеседниками, всевозможных музыкальных оттенков.
