Таким образом, «Ослябя» сделался громоотводом, на который сыпались все молнии, посылаемые отрядом японских броненосных крейсеров под командованием вице-адмирала Камимуры. Младший флагман адмирала Того держал свой флаг на броненосном крейсере «Идзумо». Он слыл опытным и инициативным начальником, и неспроста русский корабль с наихудшей броневой защитой принимал на себя все удары, которых хватило бы для всех кораблей второго броненосного отряда.
Командование вторым отрядом было временно возложено на командира «Осляби» капитана 1-го ранга Владимира Иосифовича Бэра. Среднего роста, с бледно-голубыми глазами, с седеющими каштановыми усами и с раздвоенной длинной бородой, он отличался представительной наружностью. Бэр был опытным, знающим и образованным морским офицером. Благодаря этим последним качествам, под его наблюдением строились здесь, в Соединённых Штатах, в Филадельфии, броненосец «Ретвизан» и крейсер «Варяг», а затем он был военно-морским агентом в Париже.
Как полагается старому морскому волку, он остался холостяком, и корабль был его домом. Бэр был всегда опрятно и элегантно одет, и такая же чистота и порядок царили на его корабле. Его лицо отличалось суровой внушительностью, а отношения к подчинённым — строгой требовательностью. Каждую неделю он осматривал броненосец от трюма до клотика и не терпел ни малейшего беспорядка. Его корабль был образцовым военным кораблём, но жизнь на нём для экипажа была нелегка.
В бою Бэр проявил олимпийское спокойствие и полное бесстрашие. По мере приближения японской эскадры командир «Осляби» находился, вплоть до открытия огня, на верхнем мостике, не спускаясь в броневую рубку, и невозмутимо курил папиросу за папиросой. Дисциплинированная команда, следуя примеру своего командира, оставалась стоять на верхней палубе по своим боевым ростам, как будто корабль находился не перед боем, а ожидал царского смотра.
Во время поворота «Миказы» расстояние до «Осляби» было 50 кабельтовых. С этого расстояния поворачивающиеся японские корабли открывали огонь по «Ослябе».
Японская стрельба по этому кораблю оказалась чрезвычайно меткой. Попадания начались сразу. Уже третий снаряд ударил в носовую часть броненосца, вырвал левый клюз и разворотил весь бак. Якорь вывалился за борт, и якорный канат с шумом и лязгом начало травить, пока он не повис на жвакогалсовой скобе, соединяющей канат с остовом корабля. Под ураганным огнём канат расклепали.
Немедленно второй и третий снаряд разорвались на баке. Град снарядов осыпал корабль. Попадания в носовую часть и в ватерлинию чередовались. Но броненосец упорно оставался на курсе всей эскадры и отстреливался из своих пушек. Мощные машины вращали три винта и точно хотели вынести корабль вперёд остальных русских кораблей. Но Бэр замедлил ход броненосца, чтобы пропустить вперёд «Орёл». Однако и незначительный эскадренный ход оказался слишком большим для раненого корабля. Один из разорвавшихся на баке снарядов был крупного калибра и сделал в небронированном борту корабля огромную пробоину. Хлынувшая вода залила первый и второй отсеки жилой палубы. Через трещины, разбитые люки и вентиляционные трубы вода проникла в носовые пороховые погреба левого борта, из которых поднимались дым, запах гари и газы. От хода напор воды увеличивался и грозил продавить носовую переборку, задерживавшую поступление воды в среднюю часть броненосца. Корабль осел носом и накренился на левый борт. Броненосец должен был остановиться, чтобы справиться с пробоиной.
— Трюмно-пожарный дивизион, бегом в носовую жилую палубу! — раздалась команда. Трюмные под руководством трюмного механика поручика Петра Флавиантовича Успенского работали самоотверженно в полной темноте, так как главная электрическая магистраль была перебита. Крен был исправлен, но корабль ещё больше осел носом и, дав ход, двигался с форштевнем, ушедшим в воду, постепенно догоняя «Орёл».
Пока ток отсутствовал, носовая башня бездействовала, но как только проводка была исправлена и башня могла бы возобновить стрельбу, в неё попали два больших снаряда. С оглушительным взрывом она соскочила с катков и вся перекосилась. Броневые плиты разошлись. Длинные стволы орудий застыли в неестественной позе, обратив свои дула к небу.
