— Эшли говорила, что ты росла у родственников, которые тобой почти не интересовались.
Иден моргнула. Он этого не знал? Но почему он должен знать?
— Да, мои родители рано развелись. И дядя, отец Эшли, позволил нам с мамой жить в его доме. Таким образом, у нас была крыша над головой. Но мама часто болела.
Ее мать была алкоголичкой и умерла в прошлом году. Она любила свою девочку, но частенько ей было не до Иден.
— У тебя должен быть опыт общения с детьми и родителями. — Теперь Джереми изучал ее с более близкого расстояния и с необыкновенной напряженностью.
— Да, конечно. — Иден нахмурилась. — Боюсь, я не понимаю. Эшли мне говорила, что у тебя кратковременный проект. Но причем тут дети?.. У тебя есть ребенок, о котором ты должен заботиться? — Она полагала, что это вполне возможно. Джереми любил многих женщин. Он вполне мог зачать ребенка.
— Прости, Иден. У меня есть еще несколько вопросов. Затем, если мы придем к согласию, я всю объясню. — Его лицо стало почти нежным.
Понятно. Если они не придут к согласию, он отправит ее восвояси.
— Все в порядке, — сказала она, стараясь проглотить ком в горле.
Джереми помолчал.
— Если ты сообщаешь какую-либо новость ребенку или его родителям, то знаешь, что она должна быть выражена в тактичной форме. И еще… Я не собираюсь тебя оскорблять. Никоим образом. Но можешь ты обещать, что, если сведения окажутся слишком интимными, они не пойдут дальше?
Иден чуть не засмеялась. Она годами покрывала ляпсусы матери и озорство сестер.
— Джереми, я же учительница. Такт — обязательное условие. Что касается второго вопроса, конфиденциальность — часть моей профессии. Я постоянно сталкиваюсь с серьезными проблемами. Дети, подвергавшиеся насилию, брошенные, неспособные учиться… Я никогда не обсуждаю эти дела с теми, кто не имеет к ним отношения. Никогда не предаю ни ребенка, ни его родителей. — Иден поискала еще доказательства. Все слова казались легковесными. — Я никогда ничего не говорила о машине, — неожиданно закончила она.
Джереми засмеялся:
— Ты очень ловко ввернула это в разговор.
— Ты не забыл?
— Иден, мужчина не забудет, как он вдребезги разбил «астон-мартин». Событие, изменившее мою жизнь. Я даже не предполагал, что рискну сесть за руль этой машины. Она была у моей тети самой любимой. А мне тетя Роза никогда не нравилась. Эта женщина презирала меня. — Он покачал головой. — Я догадывался, что ты не выдашь меня. Потому что, когда я вышел из двухдневной комы после аварии, все уверяли, что виноват другой водитель, что из-за него я въехал в столб.
— Кстати, это действительно вина другого водителя. Ты свернул, чтобы не столкнуться с ним.
— Нет. Если бы я не был дураком и не оторвал бы глаза от дороги, чтобы помахать тебе, то вовремя увидел бы встречную машину и затормозил.
Иден невольно съежилась. Значит, он видел ее в тот день. Дядя силой заставил ее надеть безобразное платье. Оранжевое в красных цветах. Прямо из благотворительной корзины. Он сказал, что она должна выразить благодарность за такой подарок. А она не хотела, чтобы Джереми видел ее в нем. Иден, заметив его машину, спряталась за деревом. Но не очень быстро. Их глаза встретились. И Джереми помахал ей.
— В конце концов, ты поступил правильно, — заметила она. — Все рассказал тете.
— А ты сохранила мой секрет, — усмехнулся он.
— Это же был твой секрет, — просто сказала она.
— А если бы в аварии из-за меня пострадали другие люди?
Иден, закрыла глаза.
— Тогда бы я призналась, — произнесла она, догадываясь, что Джереми ждал не такого ответа.
Наступило молчание. Где-то били часы. Она замерла, уверенная, что он покажет ей на дверь. Снова пробили часы.
— Я собираюсь открыть тебе тайну, Иден, — наконец заговорил Джереми. — Ты узнаешь, в чем заключается твоя работа. И если после этого ты не откажешься, я намерен нанять тебя. Вероятно, через пару недель ты пожалеешь, что согласилась.
Иден уже пожалела. Она жалела об этом с той минуты, как ей позвонила Эшли. Однако она все равно согласится.
— Скажи мне, — попросила она. — Что бы это ни было, мне надо знать.
— Учась в колледже, — начал он, — я стал донором спермы. Я делал это не ради денег, как многие парни. И не собирался совершить благородный поступок — попытаться дать жизнь другому существу. Но не буду вдаваться в детали. Позволь только сказать, что это был необдуманный поступок. И длилось это недолго. Но все равно я мог стать отцом. И, похоже, стал. Я понятия не имею, сколько могло быть детей. Думаю, немного. Если они… — Он словно окаменел. — Иден, мне необходимо найти этих детей. У меня добрые намерения… Никакого легкомыслия. Мне надо…
