По мне бурунов череда;
И все венчанней, всё явленней
Встает из волн моя звезда…
Рудой ведун глубинных рун,
Я — старец дюн, что Бездна лижет;
На взморье Тайн крутой валун,
Что неусыпно Вечность движет.
Людских судеб коловорот
В мой берег бьет неутомимо:
Тоскует каждый, и зовет,
И — алчущий — проходит мимо.
И снова к отмели родной,
О старой памятуя встрече,
Спешит — увы, уже иной!
А тот, кто был, пропал далече…
Возврат — утрата!.. Но грустней
Недвижность доли роковая,
Как накипь пены снеговая,
Всё та ж — у черных тех камней.
В круговращеньях обыдённых,
Ты скажешь, что прошла насквозь
Чрез участь этих пригвожденных
Страданья мировая ось.
Чем устремительней живу
И глубже в темный дол пройденный путь нисходит,
Тем притягательней очей с меня не сводит
Былое… Не жил я — лишь грезил наяву.
«Мы — жили,— кладбище мне шепчет вслед — беги,
От нас не убежишь! Ты грезил сны; мы — жили…
— Стремился мимо ты: мы скрытно сторожили
Твои шаги!
Отраву наших слез ты пил из пирных чаш…
-. Ты нас похоронил: разрыли мы могилы…
— Мы — спутники твои. Тебе мы были милы.
Навек ты — наш!
Мы не туман: узнай отринутых теней
Из превзойденных бездн простертые объятья…
— Не шелест осени у ног твоих: заклятья
Поблекших дней!
Я руку протянул тебе: ты был далече…
— Я оттолкнул тебя от срыва: грезил ты…
— Друг друга ждали мы: ты не узнал при встрече
Своей мечты.
Меня ты уронил в разымчивой метели;
Живая, я сошла в медлительный сугроб…
— Ты пел, меня сложив в глубокий, узкий гроб,-
О колыбели»…
Серебряно-матовым вырезом горы
Об-он-пол обстали озеро мрачное…
В заповедное, родное, прозрачное
Уходят взоры!
На берег, обвеянный смутою хмурой,
Плюют буруны бешеной пеною…
Долго ли ведаться сердцу с изменою
Подо мглой понурой?
Над лугом поблеклым деревья клонимы
Бесснежною вьюгой — зябкие, голые…
Там, в ясных зазубринах,— пурги веселые,
Глубокие зимы!
Надмирные струи не гасят смертной жажды,
Плеская из бадьи небесных коромысл.
Мы знаки видели, все те же, не однажды:
Но вечно сердцу нов их обманувший смысл.
Весь запад пламенел. Шептали мы; «Почто же
Бог изменился Пождем: сильней придет иной»…
Купалася луна в широком водном ложе;
Катилась в ночь волна — и вновь жила луной.
Взнесен ли нежный серп, повисли ль гроздья ночи -
Дух молит небо: «Стань!»— и Миг: «Не умирай!..»
Все, ждавшие вотще, в земле истлеют очи -
А в небо будет млеть мимотекущий рай.
Кто познал тоску земных явлений,
Тот познал явлений красоту.
В буйном вихре вожделений,
Жизнь хватая на лету,
Слепы мы на красоту явлений.
Кто познал явлений красоту,
Тот познал мечту гиперборея:
Тишину и полноту
В сердце сладостно лелея,
Он зовет лазурь и пустоту.
Вспоминая долгие зоны,
Долгих нег блаженство и полон,-
Улыбаясь, слышит звоны
Теплых и прозрачных лон,-
И нисходит на живые лона.
Евг.К. Герцык
Так долго с пророческим медом
Мешал я земную полынь,
Что верю деревьям и водам
В отчаяньи рдяных пустынь,-
Всем зеркальным фатаморганам,
Всем былям воздушных сирен,
Земли путеводным обманам
И правде небесных измен.
М.М. Замятниной
Как изваянная, висит во сне
С плодами ветвь в саду моем — так низко…
Деревья спят — и грезятся — при луне,
И таинство их жизни — близко, близко…
Пускай недостижимо нам оно -
Его язык немотный все ж понятен:
Им нашей красотой сказать дано,
Что мы — одно, в кругу лучей и пятен.
И всякой жизни творческая дрожь
В прекрасном обличается обличье;
И мило нам раздельного различье
Общеньем красоты. Ее примножь!-
И будет мир, как этот сад застылый,
Где внемлет вс согласной тишине:
И стебль, и цвет Земле послушны милой;
И цвет, и стебль прислушались к Луне.
1
Что порхало, что лучилось -
Отзвенело, отлучилось,
Отсверкавшей упало рекой…
Мотыльком живое отлетело.
И — как саван — укутал покой
Опустелое тело.
Но бессонные очи
Испытуют лик Ночи:
«Зачем лик Мира — слеп?
Ослеп мой дух,-
И слеп, и глух
Мой склеп»…
Белая, зажгись во тьме, звезда!
