Необратимость.
Выйти из самолёта, значит навсегда, навсегда потерять связь. Связь с чем-то знакомым, надёжным и основательным. Витька сел на ближайшее кресло, уставился в иллюминатор и задумался. Внешне он был спокоен, но голова у него в этот миг работала со скоростью суперкомпьютера, перебирая десятки гипотез, выстраивая версии и тут же ломая их. Этот остров не склеивался. Никак. Он взялся из ниоткуда и никуда не вписывался. Теоретически они, конечно, могли за шесть часов долететь до Мальдивских островов…
'Тьфу. А горный массив?'
Ещё одна версия полетела в тар-тарары и лезть на крыло, а затем в воду, захотелось ещё меньше. Мимо бегал с синими мешками экипаж, а напротив выхода сидел капитан, считая эти мешки и изредка поглядывая на последнего оставшегося пассажира.
– Окей?
Витьке надоело ломать язык, разговаривая на английском, и он угрюмо огрызнулся.
– Нихрена.
'Зря я с ним так. Отличный дядька'
– Оооооокееей, кэп. Где мы? Индия? Иран? Египет? Бангладеш?
Турок пожал плечами, помрачнел и отвернулся.
'Всё с тобой понятно'
Витька пропустил мимо себя стюардессу и пошёл за своим льняным пиджаком.
Сборы были недолги. Помятый пиджак с пустыми карманами и сумка с документами – вот и всё богатство, что имелось в распоряжении Виктора. Егоров повертел тряпку в руках и остро пожалел о сданном в багаж чемодане. Всё белье, носки, плавки, крема и прочие бритвенные принадлежности благополучно лежали в багажном отделении лайнера, запертые в новенький 'Самсонит'. Вокруг, в страшном беспорядке валялись чужие вещи, но брать их Витя постеснялся. Единственным, что привлекло его внимание, был большой пакет с надписью Duty Free, который валялся на том самом месте, где сидела ОНА. В пакете оказалась плоская пластиковая бутылка 'Хеннесси'.
– Мой друг! Мой друг! Пожалуйста!
У люка стоял командир. Рядом с ним запихивала в мешок ком одежды полуголая стюардесса.
Витька крепко зажмурился и отвис.
'Всё взаправду. Это происходит. Со мной. Сейчас'
Бам!
В голове зашумело и сразу навелась резкость. Бродить неприкаянным привидением по самолёту больше не было времени.
Витька подпрыгул и содрал с себя пиджак.
– Айн момент, месье!
В пакет того урода полетела пластиковая бутылка с водой и одежда. Следом в пакет утрамбовались завёрнутые в газету сандалии и… и…
Взгляд метался по ближайшим креслам.
'Где бы чего прихватить?'
– Время, быстрей.
Командир уже стоял один и был не на шутку взволнован.
– Самолёт тонет.
– Блиииин!
Витька схватил маленькую белую подушечку с надписью 'Пегас' и рванул к выходу.
До берега Егоров добрался легко и быстро. На спине. Положив тугой и увесистый пакет с вещами себе на живот, Витя спокойненько, не утруждаясь, доплыл до отмели и сел на песчаное дно, держа пакет над головой. Глаза щипало немилосердно – вода была оччччень солёная, и Витька не сразу рассмотрел, что происходит. Сначала он услышал.
– Аааааах!
За спиной, на пляже дружно выдохнула сотня человек. Потом раздались крики. Витька проморгался и отвесил челюсть.
Их самолёт, буквально ещё минуту назад так уверенно державшийся на плаву, утонул. Вот так сразу.
Выпустил, словно кит, струю воздуха и фонтан воды и, блин, блин, блин! Утонул.
Толкать мужа и одновременно следить, как плывёт Антон, было нелегко, но Катя справилась. В десяти метрах от линии пляжа женщина нащупала дно и тяжело переставляя ноги, выбралась на берег. Берег понравился всем, а особенно ребёнку.
– Мам, пап! Это круто! – Антошка прыгал на одной ноге, вытряхивая из ушей воду. – Мы тут как Робинзоны!
Вопреки ожиданиям Кати, температура 'на улице' была вовсе не так высока, как казалось из самолёта. Со стороны открытого моря постоянно доносился тяжёлый гул разбивающихся о берег волн и прохладный солёный ветер. Сидевшую на хрустящем от соли белоснежном песке Катю стало знобить.
'Игорь, обними меня…'
Муж не услышал её мысли. Сине-зелёный от алкоголя, жёсткой посадки и морской воды Гоша завалился набок и судорожно задёргался всем телом.
– Бляяяя… – Игоря снова вытошнило. – Ты чё? Не могла меня нормально дотянуть? Ты знаешь, сколько я воды наглотался?
'Утонул, зараза… у-то-нул…'
