— Гоцэ, — кивнул он.
— А если его пошлет вождь, то из захваченных пленников можно будет создать племя? — еще раз переспросил я.
— Да, — по-прежнему не меняя тона, подтвердил Тыкто.
О как! Теперь ясно. Судя по сообщению от Чука, гласившего, что Ахомит ушел к нам, о захватнической кампании он не знал. Значит, как минимум своего племени Ахомит в лесу создать не может.
— А Чук может сказать Ахомиту, что делать с этими людьми?
На этот раз Тыкто ненадолго задумался.
— Чук — вождь. Он — может, — наконец прозвучал ответ.
Ситуация прояснялась. В принципе, произошедшее было в рамках понятий того времени. Ахомит рисковал жизнью, проявил силу, подчинил себе рабов и выполняет теперь их руками задачи по снабжению. Все было правильно и в тоже время неправильно. Подобные рабовладельческие отношения шли вразрез с тем видом общества, которое я хотел построить. Оставшиеся два часа ходьбы я посвятил размышлениям, как сохранить отношения с Ахомитом, но в тоже время направить его действия в нужное мне русло.
Около полудня инициативный интервент все-таки пришел ко мне. Не собираясь снимать маску строгости, я начал допрашивать предприимчивого завоевателя.
— Сколько ты привел людей?
— Сто и еще сорок и шесть.
— С детьми?
— Да. Всего сто и сорок и шесть.
Солидно! Получается приличных размеров племя.
— Ты знаешь, что все люди из племени Тыкто и Чука должны платить налог?
— Да, — понуро ответил Ахомит. Похоже, именно этот момент беспокоил его больше всего.
— Я хочу, чтобы эти люди тоже могли получать деньги за работу и выплачивать дань.
— Но им не нужны деньги! Только еда!
— Тогда налог должен платить ты.
Ахомит еще больше помрачнел и задумался. Я не стал ждать его ответа и предложил решение, придуманное мною еще вчера.
— Послушай, что я скажу. Новые люди нужны в наших племенах. Это новые рабочие. Это хорошо. Я не хочу отбирать твоих гоцэ.
Ахомит сразу приободрился, видимо, вначале приготовившись к худшему.
— Люди делают работу и ожидают оплату за труд.
— Я даю им еду!
— Не перебивай. Ты даешь еду — это хорошо. Но они должны иметь возможность работать там, где им хочется.
— Ты хочешь забрать их к себе на стройку?
— Нет. Предложение такое. Ты переводишь людей ближе к моему лагерю. Они работают на тебя, ты их кормишь. И я буду проверять, что кормишь хорошо, не бьешь понапрасну.
Ахомит слушал. По его лицу было видно, что пока я не перегибаю.
— Их дети пойдут в детский сад и будут учиться. Подростки пойдут ко мне в школу. Взрослые станут помогать мне на стройке, и я буду платить за их работу.
Ахомит снова дернулся.
— Платить тебе. А не им. Но самое главное — я разрешаю не сдавать за них налоги. Но только один год.
Сделав паузу, я подождал, пока смысл этих слов дойдет до начинающего рабовладельца.
— Но ровно через год эти люди смогут выбирать, где им работать. Тогда они сами будут платить налоги и решать, трудиться дальше на тебя или уйти к другому.
Предложение особо не отличалось от того, что происходило сейчас, за исключением того, что через год Ахомит лишался дешевой рабочей силы. Зато теперь людей можно было открыто посылать на стройку, а не только на тайные сборы крапивы.
— Я скажу Чуку, чтобы он не брал с тебя налог за твоих гоцэ, и что ты делаешь хорошее дело для всех нас.
Похоже, упоминание имени вождя команчей подействовало. Ахомит боялся гнева Чука и опасался, что работники будут конфискованы. Но, поняв, что бизнес сейчас не пострадает, он даже решился на дерзкий вопрос.
— Я могу привести еще гоцэ?
Я обомлел от наглости, но потом задумался. Люди были нужны. Если кто-то будет отвечать за то, чтобы пленные вели себя адекватно и выполняли работу хорошо, то почему бы и нет.
— Приводи, — коротко ответил я, отметив про себя, что естественные потери при захвате других племен перестали меня сильно волновать. Пытаясь очеловечить дикарей, я сам невольно одичал.
Вскоре в полукилометре к западу от главной площади выросла Ахомитова слободка. Каждые пару месяцев она пополнялась небольшой группой новых полуголых работников.
