несомненно, в большей или меньшей степени обязаны своим возникновением этому классическому труду Ле Гоффа.
Под влиянием Ле Гоффа за рубежом создано немало работ, посвященных отдельным аспектам средневековой картины мира и ментальности. Научное направление^ истоков которого стоит эта книга, прочно утвердилось в историографии. Многое из открытого им стало всеобщим достоянием.
Свою задачу автор настоящего послесловия видел в том, чтобы познакомить отечественных читателей с творчеством Жака Ле Гоффа и тем самым очертить тот научный контекст, в который входит его книга. Читатель не преминет заметить, что в труде о средневековой культуре человек фигурирует не как homo economicus, или homo religiosus, или homo politicus — не в какой-то односторонней ипостаси, но в качестве полнокровного индивида, участника исторического процесса. «Тотальная» или «глобальная история» людей, членов общества, о создании которой писали Февр и Блок, находит в этом труде Жака Ле Гоффа свое воплощение.
А. Я. Гуревич октябрь 1991 г.
