Цивилизация - страница 16
Последнее предложение убеждает нас в том, что Бернард отлично сознавал силу искусства. К слову сказать, монастыри, возведенные под влиянием его идей – в так называемом цистерцианском стиле, – в большей мере, нежели любые другие постройки того времени, соответствуют сегодняшним архитектурным эталонам. Судьба их печальна: за редким исключением, они были заброшены и обратились в руины просто потому, что строились (в полном соответствии с доктриной святого Бернарда) вдали от городов с их суетностью и соблазнами; и если городские монастыри после Французской революции преобразовывались в местные церкви, в цистерцианских обителях, как правило, прекращалась всякая жизнь, и они постепенно разрушались. Лишь немногие из них, где сохранилась монашеская община, дошли до наших дней, и сегодня, глядя на древние стены, внутри которых все еще действует монастырский устав, невольно думаешь, как много мы потеряли, превратив церкви в музеи.
Разделительный столб портала церкви в Суйаке. 1120–1135. Копия (отливка); справа: деталь
Монашеская жизнь устремлена к идеалу вечности, и это важная составляющая цивилизации. Но за великим рывком XII века стоит не созерцательность (которая возможна во все времена), а деятельность – энергия, натиск, неудержимая тяга к движению, как физическому, так и интеллектуальному. В физическом отношении это реализовалось в паломничествах и Крестовых походах. Мне кажется, то и другое принадлежит к тем специфическим чертам Средневековья, которые нам труднее всего понять. Бесполезно притворяться, будто это нечто вроде круиза или заграничного путешествия. Во-первых, такие «круизы» занимали намного больше времени – два-три года. Во-вторых, они были сопряжены с лишениями и риском. Несмотря на попытки облегчить участь пилигримов (монахи Клюнийского аббатства устраивали странноприимные дома на главных паломнических дорогах), престарелые аббаты и немолодые вдовы часто умирали, не дойдя до Иерусалима.
Пилигримы надеялись, что подвиг веры зачтется им на небесах, и Церковь нередко использовала паломничество в качестве епитимьи или одухотворенной формы изгнания. Цель же паломничества заключалась в том, чтобы своими глазами увидеть святые реликвии. И здесь нам снова хочется приложить свою мерку и сравнить пилигрима, взирающего на крупный фрагмент Истинного Креста в Константинополе, с современным туристом, задравшим голову к потолку Сикстинской капеллы. Но такой подход антиисторичен. В Средние века паломник искренне верил, что, увидев воочию реликварий с мощами святого – будь то голова или только персты, – он в лице этого святого обретет своего заступника перед Богом. Есть ли у нас надежда проникнуться их истовой верой, составлявшей столь важную часть средневековой цивилизации? Можно попробовать, посетив знаменитое место паломничества – французский городок Конк, где царит культ святой Веры. Легенда гласит, что будущая святая, жившая во времена Поздней Римской империи, несмотря на свой юный возраст, наотрез отказалась поклоняться языческим идолам даже под страхом расправы (прямо христианская Антигона!), за что и приняла мученическую смерть. Мощи ее оказались чудотворными, и в XI веке епископ Шартрский послал в Конк своего ученика Бернарда Анжерского – все разузнать и доложить. Выяснились удивительные вещи. Так, один человек был ослеплен ревнивцем-священником и сделался уличным акробатом, а через год совершил паломничество к мощам святой Веры и прозрел, в чем легко убедиться (сообщал доноситель), поскольку человек этот жив и здоров. Вначале он страдал от ужасной головной боли, но теперь и боль прошла, и видит он превосходно. Правда, имеется одна неувязка: очевидцы утверждают, что когда у него вырвали глаза, их тут же унесла на небо голубица (по другой версии – сорока). Но это единственный сомнительный момент. В остальном отчет о чудесах был в высшей степени благоприятный. В Конке построили красивую церковь в романском стиле, а внутри поместили довольно странную, похожую на восточного божка, сидящую скульптурную фигуру-мощевик. Ни дать ни взять золотой идол! Предположительно, лицом статуе служит золотая маска какого-то позднеримского императора. По иронии судьбы маленькая героиня, пошедшая на смерть за отказ поклоняться идолам, сама превратилась в идола. Таковы причуды средневекового сознания. В те времена готовность пострадать за правду сочеталась с совершенно иным, нежели у нас, пониманием правдивости доказательств. С нашей точки зрения, почти все существующие в мире реликвии можно объявить исторически несостоятельными; но так или иначе христианские святыни немало способствовали развитию и распространению тех идей, которые стали движущей силой западной цивилизации.
