Теперь мы должны были попытаться понять, как неолитический человек мог придумать единицу измерения, которая определенно являлась центральной для замечательной всеобщей системы измерений, порожденной, как может казаться, самой Землей. Изобрел ли он эту единицу? Не была ли она передана ему какой-то неизвестной предшествующей и более высоко развитой культурой, или все идет от условий человеческого существования, в котором простое наблюдение за окружающей средой интуитивно соединит нас с естественным ритмом 366?
Мы постоянно пытались остановиться и попробовать понять, какая такая «магия» движет системой, которая в некотором отношении намного лучше лучшей из систем, которыми мы пользуемся сегодня, а ведь она была создана 5000 лет тому назад. У нас было чувство, что мы имеем дело не просто с хорошими астрономическими наблюдениями или плодами трудов группы древних звездочетов, которым просто невероятно повезло. На каждой ступени мы находили Великий основной принцип, который обладал потрясающей силой сочленения, способной заставить все аспекты жизни работать как один. Его существование стало для нас очевидным, когда другие ничего не видели, возможно, потому, что мы смотрели на это без шор предрасположенности и предвзятости, не хотели видеть только то, что хотелось увидеть.
Мы раскрыли интегрирование древних мер, которое не имеет права существовать, если судить по канонам прошлого. Реальность минойского фута и его соответствие мегалитическому ярду наводит на мысль о существовании науки, в которую осознанно и направленно были внесены коррективы, которых требовало время. Минойский фунт никак не близок тем же линейным измерениям, к которым близок мегалитический ярд, но явно намеренно расстояние 1000 минойских футов приравняли 366 мегалитическим ярдам, что составляет ровно одну мегалитическую секунду дуги полярной окружности Земли.
Но где, гадали мы, начало разгадки? Где искать исходную точку этой невероятно блестящей системы, которая заставляет все современные подходы к работе с природой выглядеть неуклюжими и совершенно бескомпромиссными. Израсходовав все возможные идеи о том, с чего начать, мы обратились вовне — к самим небесам.
Первым объектом нашего внимания стал земной спутник в космосе, каменистое тело, которое мы запросто называем Луной. Будучи жителями планеты Земля, все мы должны быть бесконечно благодарны Луне за то, что облетает нашу прекрасную голубую планету таким образом, как она это делает. Нетипично для Солнечной системы в целом, наша Луна имеет большие размеры для планетного спутника, но очень небольшую массу, так как почти не содержит железа или других тяжелых металлов. Теории происхождения Луны, которая бы согласовывалась со всеми имеющимися фактами, не существует, но общепринято считать, что она состоит из тех же материалов, что и Земля, за исключением тяжелых элементов. Это дает Луне плотность, равную 60 процентам нашего собственного мира.
Луна — это нечто несравненно большее, чем сияющий диск, который так удобно для нас освещает ночное небо. Несколько ведущих биологов, работающих с астрофизиками, изучающими нашу ближайшую соседку по космосу, пришли к заключению, что жизнь на Земле никогда не развилась бы далее самого примитивного водного уровня, если бы Луна не находилась на своем месте.
У Земли очень активное и непостоянное ядро, от чего она при вращении совершает разного рода колебания. Некоторые ученые выдвигают гипотезу о том, что Луна служит Земле наподобие стабилизатора для детского велосипеда, и ее гравитационное присутствие не дает Земле отклоняться от своей орбиты вокруг Солнца. Если бы это происходило, то любые сложные формы жизни были бы сметены с лица Земли в результате происходивших бы в этом случае катаклизмов. Кроме того, сильное гравитационное поле такого массивного объекта, как Луна, в значительнейшей степени определяет существование на Земле морских приливов и отливов.
Биологи считают, что именно регулярные циклы приливов и отливов создали возможность того, что на Земле появилась жизнь в воде. Например, некоторые виды могли занять эволюционные ниши, которые создавали остававшиеся после приливов лужи. Если такие лужи остаются после очень высокого прилива, море может восполнить их только через несколько дней и даже недель. Естественное испарение, в конце концов, не оставляло в лужах воды, и находящимся в них живым организмам оставалось либо умереть, либо приспособиться. Существа, использующие эту нишу, оказывались во власти эволюционных сил, и у них образовались примитивные органы для дыхания в полувоздушной — полуволной среде. В конечно итоге эти органы превратились в легкие, а плавники, служившие им для плавания, развивались в конечности. В этом суть убедительной теории о том, как жизнь вышла из океанов и постепенно развилась в человечество.
