Несомненно, что и меры веса, и меры длины были созданы целенаправленно для обслуживания ярмарок с тем, чтобы имелись общие и одинаковые меры, которыми можно было бы пользоваться, не создавая путаницы. С постепенным упадком ярмарок и ростом междоусобиц и противоречий между образовывавшимися тогда национальными государствами, единицы длины и веса часто превращались в исключительно местные меры, хотя нередко в них присутствовали следы былого влияния старой римской системы. Британия кое-как справлялась с, казалось бы, совершенно невнятной неразберихой, создававшейся принятыми в разных частях страны собственными мерами веса и измерений, хотя в стране, которая теперь называется Францией, дело обстояло гораздо хуже.
Вплоть до начала XIV века Франция представляла собой конгломерат государств, разъединенных еще с римских времен. Они объединялись только в результате завоеваний или династических уний, что приводило к воцарению подлинного хаоса, когда на территории страны одновременно применялось невероятное количество разных названий и размеров единиц веса и измерений. Дело усугублялось тем, что имевшие одно и то же наименование единицы в разных районах отличались размерами. Хаос продолжался до тех пор, пока Жан Пикар, священник и астроном из Ла-Флеша, не опубликовал в 1670 году новые данные о длине окружности Земли. Пикар с большой точностью вычислил полярную окружность Земли, взяв за экспериментальную величину расстояние от Сурдона около Амьена до Мальвуазина под Парижем. Это навело другого священника на смелую идею.
Отец Габриель Мутон из церкви Святого Павла в Лионе предложил, чтобы Франция разработала совершенно новый набор десятичных весов и измерений, базирующийся на согласованной доле длины одной минуты дуги вновь измеренной полярной окружности планеты. Идея немедленно захватила у>;мы ведущих ученых, но Жан Пикар не согласился с предложенным Габриелем Мутоном способом вычисления новой единицы линейного измерения длины. В противовес идее Мутона он вместе с Оле Рёмером (видным ученым из Копенгагена, долго жившим во Франции и Германии) предложил, чтобы новая линейная единица длины, на которой основывалось бы все остальное, базировалась на точной длине маятника с колебанием одна секунда времени.
Первым идею «секундного маятника» выдвинул Галелео Галилей, став первым в истории европейцем, активно экспериментировавшим с маятником, хотя правильные размеры секундного маятника позже установил англичанин Исаак Ньютон (1643–1727). Это приспособление особенно увлекло Ньютона, проводившего широкие эксперименты со всем, что имело отношение к земному притяжению. Ньютон рассчитал, что свободно качающийся маятник, расположенный в точке с координатами 45 градусов широты и с колебанием ровно одна секунда, будет иметь длину 39,14912 дюйма, что дает точность в пределах одной двадцатипятитысячной секунды. (Все это представляет большой интерес с точки зрения истории, и мы показали в предыдущей главе, что шумеры достигли того же результата на 3500 лет раньше.)
Ко времени Пикара и Мутона было установлено, что сила тяготения проявляется неодинаково в разных частях планеты, поскольку’ Земля представляет собой сплющенный сфероид, а не идеальную сферу. Астрономы, как представляется, отдавали предпочтение идее взять за основание новой линейной единицы секундный маятник, измеренный в Париже, но рассматривали и предложенный Ньютоном маятник, расположенный на широте 45 градусов, как и секундный маятник, рассчитанный для экватора.
Невзирая на горячие споры о том, как наилучшим способом решить вопрос о новой французской системе, дело не сдвинулось с места до тех пор, пока 14 июля 1789 года не произошло взятие Бастилии, ставшее искрой, воспламенившей революцию, которой было суждено навсегда изменить страну. До этого времени проблема несопоставимых весов и измерений отходила на задний план, потому что страну занимали более важные проблемы, но после революции, с установлением совершенно нового режима, стало возможным убедить население страны в необходимости изменить все, к чему привыкли люди за многие поколения, в том числе и относительно мер и весов
