Спешился, откинул полог, зашёл внутрь. И сразу же наткнулся на капитана – он
сидел на складном стульчике слева от входа и задумчиво изучал стоящих перед ним двух
мужчин. Я окинул их быстрым взглядом – лица незнакомые, одежда не егерская – и
повернулся к капитану.
- Дерек?
Он перёвел задумчивый взгляд на меня, кивнул.
- Шелест. Хорошо. Хорошо, что живой, плохо, что четверых потерял. Как так вышло?
Я вздохнул.
- Волки умные слишком оказались. Мы не ожидали. Умнее, чем я когда-либо видел и
слышал. Речь нашу понимают. Разве что разговаривать не умеют.
Дерек помрачнел. Задумался. Я понимал, о чём он думает – сейчас от Аквитании до
Далматии все земли зачищенными считаются. Да только обычных волков-то никто в
расчёт не берёт – их в любом лесу под каждым кустом по паре, как им и положено. Если
они все вдруг резко поумнеют, то впору будет всю имперскую карту красным
заштриховывать.
- Продиктуешь потом рапорт моему скриптору, - Дерек вздохнул, хрустнул шеей, - еще
только такой напасти не хватало. Кстати, твой сквад в Ольштаде скольких потерял?
А то он не помнит.
- Тридцать одного из сотни.
- И сейчас еще четверых. Тридцать пять получается. За один-то месяц.
И на что это он намекает?
- Если ты считаешь, что я не тяну лейтенанта, то я хоть сейчас…
- Ладно, не ершись, - Дерек поморщился, - ничего такого я не считаю. Совсем наоборот.
Держи вот, - кивнул в сторону стоящих, - пополнение. Займешься ими.
Повернул голову, меня представил.
- Бернт Сервий, лейтенант второй кохорсы.
- А… - я закрыл рот, не зная, что сказать. И все теперь на меня смотрят. Эти двое – с
нарочитым вниманием, а капитан – с некоторой ехидцей. Пополнение, это, конечно,
хорошо, но почему – я? И почему – новички? Новичков первым делом всегда в какой-
нибудь гарнизон отправляли. А наша кохорса только два месяца, как сменилась, и в
столице стоит. По вызовам на чистки ездить завсегда опаснее, чем в гарнизоне лямку
тянуть – тут люди поопытней нужны. Но Дереку я ничего не сказал – а то он всего этого не
знает. Значит, есть причины. Да и вообще – у нас от людей не отказываются.
- Хорошо, - я кивнул. Дерек отвёл от меня взгляд. Встал.
- Вот и ладно, - сказал, - определи их, потом – к скриптору, потом – свободен.
И вышел.
Я вздохнул и повернулся к новобранцам. Медленно обошел их кругом. Один, что
повыше и поздоровее – стоит как истукан, не то, что голову повернуть, даже глазными
яблоками не пошевелит. Второй, наоборот – поворачивается, за мной следя пристально и
внимательно. Ну-ну. Подошел я к первому, встал в полушаге. Здоровый парень. Выше
меня на полголовы и тяжелей мин на двадцать. Мышцы под курткой бугрятся, в наглых
глазах – отражение бесчисленных драк. Выправка - на армейскую похожа. Но не легионер
- рожа холёная, одежда недешевая. Наёмник, что ли? Вряд ли – глаза больно наглые.
Скорее, гладиатор. Если гладиатор – то не возьму. Пусть катится, куда хочет, не возьму и
всё. Терпеть не могу гладиаторов.
- Кто такой?
- Феларгир Апелла, - говорит, - второй кентурион третьего Фалейского, - и замирает,
выпятив грудь. Кентурион! Ты-то у нас что забыл, орёлик?
Егеря – народ простой, это всем известно, поэтому я сразу у него в лоб и спросил. Прямо
так, слово в слово. Опешил Феларгир, не привыкший, видать, к такому обращению.
Щекой дёрнул, усмехнулся криво и ответил, что он родом с Нижнего Тара, имперского
гражданства у него нет и поэтому выше второго кентуриона ему уже не подняться. Я
усмехнулся.
- А у нас тебе не получится подняться выше капитана. Знаешь почему?
Серьезно кивает. Знает. Все знают. Регулярная армия в империи по ромейскому образцу
построена – легионы, кохорсы, манипулы, кентурии. Манипулярная тактика, построение
«ромбиком», муштра до потери дыхания, начищенные до зеркального блеска доспехи и,
возведенная в канон, субординация. Как легион на параде идет! Пять тысяч человек как
один шагают – нога в ногу, рост у всех одинаковый (набойками на сапоги подгоняется),
