— А безжалостным почему? — спросил Дольф.
Я уставилась на него:
— Из самых практичных соображений. Кто бы тебя ни обнаружил, ты его убиваешь или делаешь одним из своих… детей. Чисто деловые соображения, Дольф, ничего другого.
— Как мафия, — сказал Зебровски.
— Ага.
— А что, если они впали в панику? — спросил Зебровски. — Дело-то было перед самым рассветом.
— Когда женщина нашла тело?
Дольф заглянул в блокнот:
— Пять тридцать.
— Еще несколько часов до рассвета. Не с чего было паниковать.
— Если мы имеем дело с обезумевшим Мастером вампиров, что точно это значит?
— Это значит еще несколько убийств в ближайшее время. На прокорм пяти вампиров кровь может быть нужна каждую ночь.
— Каждую ночь свежий труп? — недоверчиво спросил Зебровски.
Я просто кивнула.
— О Боже, — сказал он.
— Именно, — согласилась я.
Дольф молчал, глядя на покойника.
— И что мы можем сделать?
— Я могла бы поднять этот труп как зомби.
— Я думал, жертву нападения вампира нельзя поднять как зомби, — сказал Дольф.
— Если труп собирается восстать вампиром, то нельзя. — Я пожала плечами. — То, что создает вампира, мешает поднятию. Тело, которое настроено восстать вампиром, мне не поднять.
— Но этот не восстанет, — сказал Дольф, — и потому ты можешь его поднять.
Я кивнула.
— А почему эта жертва вампира не восстанет?
— Его убил не один вампир, он погиб в массовом жоре. Чтобы труп восстал вампиром, на нем должен кормиться только один вампир в течение нескольких дней. Три укуса ведут к смерти, и вот вам новый вампир. Если бы возвращались все жертвы вампиров, мы бы утонули в кровососах.
— А эту жертву можно поднять в виде зомби? — утвердительно спросил Дольф.
Я кивнула.
— И когда ты сможешь провести анимацию?
— Через три ночи после этой, точнее, через две. Эта тоже считается.
— В какое время?
— Надо посмотреть, какое у меня расписание на работе. Позвоню и скажу тебе.
— Вот так просто поднять жертву убийства и спросить, кто его убил. Мне это нравится, — улыбнулся Зебровски.
— Не так все просто, — ответила я. — Ты же знаешь, как путаются в показаниях свидетели насильственных преступлений. Из показаний троих свидетелей одного и того же преступления ты получишь три разных роста и цвета волос.
— Это да, свидетельские показания — это кошмар.
— Продолжай, Анита, — сказал Дольф. В подтексте ясно читалось: «Зебровски, заткнись». Зебровски заткнулся.
— Человек, павший жертвой насильственного преступления, путается еще больше. Напуганы они до смерти и часто очень неясно помнят.
— Но они же… — начал выведенный из себя Зебровски.
— Зебровски, дай ей закончить.
Зебровски показал жестами, что запирает рот на замок и выбрасывает ключ. Дольф нахмурился. Я закашлялась, чтобы скрыть улыбку. Не следует поощрять Зебровски.
— В общем, я могу поднять эту жертву из мертвых, но он может не дать тебе той информации, которой ты ждешь. Воспоминания, которые мы получим, будут путаные и болезненные, но могут сузить круг поиска до того Мастера, который вел группу.
— Поясни, — сказал Дольф.
— В настоящий момент в Сент-Луисе, как предполагается, есть два Мастера. Малкольм, Билли Грэм среди нежити, и Мастер города. Всегда есть возможность, что появился новый Мастер, но Мастер города должен быть способен это контролировать.
— Мы возьмем на себя главу Церкви Вечной Жизни, — сказал Дольф.
— Я навещу Мастера, — сказала я.
— Возьми одного из нас для поддержки.
Я покачала головой:
— Не могу. Если он узнает, что я сообщила копам, кто он, убьет нас обоих.
— А насколько это для тебя опасно? — спросил Дольф.
Что я должна была сказать? Очень? Или сообщить им, что Мастер ко мне неровно дышит, так что все будет в порядке?
— Все будет нормально.
Он смотрел на меня очень серьезными глазами.
— А кроме того, какой у нас выбор? — Я показала на труп. — У нас будет каждую ночь по такому, пока мы не найдем вампиров, которые это делают. Кто-то из нас должен говорить с Мастером. С полицией он говорить не будет, а со мной будет.
Дольф глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Кивнул. Он знал, что я права.
— Когда ты сможешь это сделать?
— Завтра ночью, если смогу уговорить Берта передать кому-нибудь мою работу по зомби.
