— Не могу я, дядя Миша, меня дома ждут. И еще Асмик с Тароном потерялись, надо их разыскать.
— Кто это, Асмик и Тарон? — поинтересовался Медведь.
— Мои друзья. Мы вместе пришли в лес за смородиной. Они потерялись.
— Как это потерялись? Человеку невозможно потеряться. Я их найду. Найду, и вы все вместе останетесь со мной. Места нам хватит. Ты здесь побудь, а я их сейчас разыщу.
— Нет, я пойду, дома ждут уже. Наверное, беспокоятся.
— Кто беспокоится?
— Как кто, — удивилась Мануш, — мама, папа.
— Пусть и они придут сюда. Придут и станут жить в лесу. Я и им дам меду, — рассудительно сказал Медведь. — Удивляюсь, как можно жить где-то, если на свете есть лес…
— Нет, я пойду, — стояла на своем Мануш.
— Как ты пойдешь, если я тебя не пущу!
— Ну, прошу тебя, дядя Миша, отпусти меня. У меня столько дел!
— Смотри-ка, сама с ноготок, а тоже о делах речь ведет! Никуда не пойдешь, слышишь? Запру тебя здесь и пойду за твоими друзьями.
А Ципили тем временем все стегала прутом и дергала свое помело.
— Э-эй, — кричала она, — вот тебе, вот тебе, лети, говорят, лети! Лети в небо, амда-чамда ди, ди, ди.
Но помело не двигалось с места. И только Ципили хотела произнести еще одно, самое сильное колдовское заклинание, как вдруг сообразила, что помело-то не освящено, и от радости вскрикнула:
— Ой, да как же ему взлететь, если оно не освящено! А освятить его и силу вдохнуть может только Великий Кудесник, главный из всех колдунов, тогда помело и взлетит.
— Верно ведь, как же мы об этом забыли? — сказала Тимбака. — Что же нам делать? Давай лучше пойдем на свою лужайку, там наши старые освященные…
— И правда, пошли!..
Ципили еще не договорила, но Тимбака уже не слушала ее. Она увидела Медведя. Он вылез из своего логова, закрыл за собой дверь и задвинул задвижку.
— Ты видишь, Медведь! — прошептала Тимбака.
— Где? Ой! Куда это он идет?
— Погоди, а куда делась Мануш? — с недоумением проговорила Тимбака. — Надо же, он ходит! Когда успел выздороветь, недавно же ревом ревел от боли?
— Потому, наверно, выздоровел, что съел девчонку, — предположила Ципили и чуть не заплясала от радости, но остановил ее страх, что Медведь ее обнаружит.
И тут вдруг раздался звонкий голосок Мануш:
— Ты только скорей возвращайся!
Старые колдуньи так и онемели. Голос Мануш словно ледяной водой их облил. Они даже друг на дружку не могли глянуть.
— Не волнуйся, я скоро! — басом отозвался Медведь и неуклюже заковылял в глубь леса. Видно было, что ступал он еще несмело.
На вершине тополя
Медведь скрылся в лесной чащобе, прошло еще какое-то время, прежде чем, обретя, наконец, дар речи, Ципили проговорила:
— Как же это так?..
С ветки над ними что-то прокаркал Ворон, но старухи не поняли, что он им хотел сказать. Как сговорившись, они метнулись к медвежьей избушке и, заглянув в оконце, увидели, что Мануш подметает.
— Ты жива? — спросила Ципили.
— Медведь тебя не тронул? — добавила Тимбака.
— Нет, что вы, он очень хороший, дядя Миша… И не подумал меня обидеть. Но… Знаете, здесь нет никакого сундука, ни большого, ни маленького.
— Какого сундука? — удивились старухи.
— Ну того, про который вы говорили.
— Ах, да! Что значит нет? Вообще нет? — вдруг все вспомнив, спросили старухи.
— Да, нету. Я все углы облазила и на печи смотрела…
— Небось кому-нибудь отдал Косолапый! — протянула Тимбака.
— Отдал и забыл! Какая уж память у медведей, — добавила Ципили. — А чего ты там застряла, выходи.
— Как же выйду, он ведь запер дверь!
— А мы сейчас ее откроем, — сказала Тимбака.
Мануш показалась в двери, но в нерешительности остановилась.
— Медведь пошел за моими друзьями.
— Ой, и ты ему поверила? — развела руками Ципили. — Знаешь, какой он плут! Он и нам много чего обещал, а в конце концов выгнал нас из избушки.
— Какая ты наивная девочка! — сказала Тимбака. — Подумать только, поверила Медведю.
— Но он же сказал. Как мне не верить?
— Ты лучше скорее беги отсюда, пока он не вернулся. Не то кто знает, что еще может придумать этот мохнатый плут, — стала уговаривать Ципили.
— Пошли, пошли, пока светло, надо уходить. — Тимбака взяла Мануш за руку и чуть не силой потянула ее в чащу.
