Но я сделала вид, что не понимаю намека, хотя уже тогда видела: мы созданы друг для друга. Именно тогда я поверила, что любовь может поразить, «как молния, как финский нож». Ты не знал тогда и не знаешь сейчас, что в те дни я как раз читала роман «Мастер и Маргарита». Читала и завидовала тем влюбленным, не подозревая, что страсть и трагедия пойдут за мной по пятам…
Я не верила в то, что твое чувство ко мне серьезно; слишком шикарным женихом ты был даже тогда. Я сразу же почувствовала, поняла, что ты совершенно не такой, как остальные, и обязательно чем-нибудь выделишься. Славой, смелостью, умом – чем угодно. Но даже не это влекло меня к тебе. Скажи кто-нибудь, что нам суждено быть бродягами, я все равно пошла бы за тобой. Это был восемьдесят шестой год, жаркая жадная весна, время нетерпеливых ожиданий и радужных надежд. Вспомни, Андрей, тот наш вечер! Вспомни и пожалей то время. Лучше него уже не будет никакого другого. Все наше хорошее было еще впереди, а о плохом мы не смели и думать. Мне было двадцать два года, тебе – двадцать четыре с половиной. Звенели куранты, часы на Спасской башне били семь раз. И в этом звоне, в этом бое слышался голос Судьбы. Пришел мой час, и я охотно покорилась неизбежному.
Ты был очень красив – темно-каштановые волосы, голубые глаза, прекрасно вычерченные брови и длинные ресницы. Я раньше никогда не видела у мужчин таких губ, таких ноздрей – передо мной стояло само совершенство. Мне, светловолосой и кареглазой, очень нравился именно такой тип мужчин. Точнее, такая масть – темные волосы и светлые глаза. До тебя, Андрей, никто не сумел понравиться мне. И после тебя тоже не понравится никто. Тогда ты был стройный, даже худой, высокий, плечистый. Потом, с возрастом, ты немного заматерел, стал солиднее. Но смуглое лицо и плоские твердые щеки остались теми же. И сейчас я, улыбаясь сквозь слезы, думаю, что старым, больным, морщинистым, подслеповатым ты не станешь уже никогда. Ты всегда будешь молодым, ослепительным, горячим и властным. Единственным, кто сумел покорить меня.
Тогда в женской моде были колготки «рыбачья сеть», лакированные туфельки на крошечном каблучке и черные юбки-мини. Под твоим взглядом я стушевалась, ощутила себя буквально голой, но все-таки сумела справиться со смущением. А ты снова вогнал меня в краску, усмехнувшись и удивившись.
– Странно все-таки, что тебя зовут Дарьей…
– В день моего рождения празднуются именины Дарии. Родители сочли нужным передать меня под высокое покровительство, – пошутила я, втайне досадуя и на родительскую неразборчивость, и на твою бесцеремонность. – Меня, к сожалению, не спросили.
– Значит, ты первого апреля родилась? Должно быть, девочка веселая. Только вот вопрос, для меня не праздный, – а можно ли верить твоим словам?..
Помнишь тот вечер? Да? А мне уже пора домой. Кладбище скоро закроется. Я бы осталась здесь, с вами. Решено – ночую в машине неподалеку. Я давно уже ничего не боюсь. Мне все равно, что произойдет со мной ночью. Все самое страшное уже случилось тем вечером, и не на кладбище, а на лестничной площадке фешенебельного дома. Тогда там расстреляли вместе с вами и меня прежнюю; сейчас у ограды стоит уже другой человек.
Я часто провожу ночи здесь. Ставлю машину где-нибудь на Звенигородском шоссе или около рынка, и сплю, если приходит сон. Андрей, сейчас я быстро съезжу к ларьку и вернусь. Кроме водки куплю «Твикс», «сладкую парочку». Ты мне всегда приносил «Твикс», и мы с тобой съедали по одной палочке печенья в шоколаде. Это был наш талисман. А еще мы пили бренди «Солнечный берег». А дальше до одурения, как молодожены, целовались. А Эрика из дверей детской смотрела на нас и грызла свое любимое печенье. Когда она стала постарше, один раз вбежала к нам и закричала, чтобы ты меня не душил… Глупышка! Я отдала бы все, что имею, только за то, чтобы ты обнял меня сейчас!..
Ты дал мне все, что мужчина может дать женщине. Не смог лишь сделать наше счастье долгим. Да, нужно было ожидать чего-то подобного – в спорте ты всегда был спринтером, а не стайером. Мы с тобой схожи и в этом. Я тоже всегда делаю мощный рывок, а после падаю без сил, особенно если попытка оказывается неудачной. И сейчас я опять упала. Наверное, мне больше не удастся встать и сделать шаг навстречу будущему. Это преступно, жестоко – то, что сделала с нами судьба. Но, как говорится, хорошенького понемножку…
