Циклон над Сарыджаз - страница 52

Шрифт
Интервал

стр.

— Ты хотел ещё спросить… Откуда я знаю про тропу. Когда-то я шаманил… Анана-анана…

— Мало ли что было давным-давно, Дисанги…

— Да… Теперь лесные люди вышли из тайги. Не нужны им лесные боги. Предания остались: всё живое вокруг — и травы, и деревья, только они не бегают.

— Да, я знаю. Кедр, пихта, лиственница, ильм — каждое дерево выбирает место на всю жизнь. Ошибся — умер. Земля их пища. Они не растут где попало. — Семен был терпелив и не спешил обратиться к Дисанги с просьбой хотя бы рассказать о тропе.

— Знаешь, — закивал Дисанги, глядя, как инспектор мнет в пальцах веточку, мнет сосредоточенно, стараясь сохранить на лице спокойствие.

— Слышал, конечно… Растительные сообщества, их приуроченность к почвам… — глядя в костер, проговорил Семен.

— Про Хребтовую кто-то старый-старый вспомнил. Сам пришел, другого прислал? Но старый. Как я. Он знает, хорошо знает: на Хребтовой старые солонцы. Много зверя. Ты, Семен, хочешь сказать: «Пойдем со мной, Дисанги!»

— Ты, право, шаман! Наперед угадываешь, — повеселел инспектор.

— У тебя лицо, у меня глаза. Редкий человек, дурной человек — немое лицо. Лицо всё говорит, всё скажет. Доброму прятаться — зачем? — Минута душевного подъема у старика прошла. Он снова ссутулился, померк взгляд. — Добрый, он — солнце. Его тепло и сквозь тучи греет.

— Не добрый я, Дисанги, — сказал старший лейтенант. — Злой. Ух, какой злой.

— Знаю. Потому что добрый. Солнце тоже злое. Ух, какое злое! Не знаешь?

Семен от души расхохотался, отвалился на спину:

— Побойся лесных богов, Дисанги! С кем меня сравниваешь?

Удэгеец поднялся с барсучьей шкурки и совсем старчески прошамкал:

— Про добро говорю. Не про тебя. Фу, глупый.

— Ну вот! — Семен сел, сконфузился. — Отругал.

— Не ругал. Думал — сказал, — Дисанги взял чайник. — Ругал — нарочно говорил, агей.

— Прости, агей, — Семен так же назвал Дисанги братом. — Не всегда двоим, говорящим по-русски, в пору понять друг друга.

— Эле… Эле…

— Хватит так хватит, Дисанги. А за водой схожу я. Ладно?

— Иди, иди, — сказал Дисанги, отдавая чайник.

Старик поправил барсучью непромокаемую шкурку и снова уселся. Глядя на прихотливые извивы дыма, забормотал: «Ты, Семен, злой к злу, значит, добрый. Настоящие злые любят зло. Для них оно — добро. А ты, Семен? — Удэгеец посмотрел на инспектора, отошедшего уже далеко, и продолжал: — Ты месяц мерз вон на том болоте, ворочал камень, работал, как медведь, устраивая берлогу. Почему? Со злости. К кому? К лесничему, злому человеку. Он наврал на Федора. Потом от жадности погиб. Боялся, что ты, Семен, соболей найдешь… Надо с тобой идти, Семен. Надо идти, надо очень осторожно идти к Хребтовой. Хитрее тигра быть. Там, однако, человек, злее лесничего».

А Семен, насвистывая какую-то свою мелодию, шел, помахивая чайником, к ручью. Вода прозрачной полоской скатывалась с одного камня на другой. Каскад поблескивал на солнце и звучал сильнее и звонче, чем шелестели под накатами ветра мягкие листья орешника.

Подставив ладонь, Семен вдоволь напился ледяной хрустальной воды, набрал в чайник и отправился обратно к табору. Семен невольно залюбовался лиственничным бором, полным яркого света. И впервые с удивлением для себя заметил, что, когда нет ни тумана, ни дымки, свет в тайге не врывается в чащу снопами, а льется как бы отовсюду, сияет на подлеске, будто именно там он и возник. Открытие чего-то нового для себя происходило всякий раз, когда он уходил в однообразно зеленые дебри, какой выглядела тайга из окна дома в поселке. Семен словно драгоценность берег подобные прозрения и, вернувшись, рассказывал о них Стеше. Жена удивлялась и радовалась вместе с ним, но по-прежнему, по-сибирски называла тайгу сердитым словом «урман» и, будучи наполовину горожанкой, относилась к ней, словно к чему-то дальнему, куда надо долго добираться, а у нее времени не хватало. Семен и сам себе не хотел признаться, что его жена, учительница математики, охотно интересовалась природой, однако не любила её. Вернее, обожала тайгу, как море — с берега.

На ходу огляделся и опять, как и до неожиданной встречи с Дисанги, увидел вдалеке злополучное болото, где на свой страх и риск целый месяц они промучились с Федором. Затея, на которую пошел тогда участковый инспектор, не встретила одобрения районного начальства. Ещё бы! И сейчас попытка добыть труп и ружье из непромерзающей даже зимой топи кое-кому покажется смешной, если не безумной. А ведь ни Федор, ни он не знали глубины заболоченного водоема. И всё-таки решились.


стр.

Похожие книги