Цигун и жизнь, 1996 № 05 - страница 33

Глядя на толпы, занимающиеся собой, понимаешь, почему в Китае продолжительность жизни растет, а у нас падает: мы не набираем, а только тратим силы на работе, выбрасываем жизненную энергию на ненужные эмоции, сжигаем ее злобой, завистью, затормаживаем эгоизмом. В нас все кипит, жужжит, дотронься — искры полетят. Не зря Жванецкий советует «заземляться».

За чертой рассказа остался мастер Фэн Чжицян, обучающий стилю Чэнь у Храма Неба, и другие мастера из этого и других парков. Надеюсь, собранные нами обширные материалы войдут в более развернутые издания и видеофильмы. Пусть поклонников древней мудрости, позволяющей помогать себе и другим, станет больше!

Пекин — Москва

Май 1996 г.

Юджиния Юнь

_{>(Перепечатка из ж. «Свободный Китай», 1996, № 2)}

Когда китайские классические книги были исключены из школьной программы, у многих появилось такое чувство, словно ткань китайской культуры лишилась своих наиболее существенных нитей. Группа энтузиастов пытается восстановить их.

Большая, оснащенная кондиционером классная комната в частном научно-исследовательском институте в западной части Тайбэя. Вторая половина субботы. 25 учеников в возрасте от 5 до 12 лет занимаются на уроке, не предусмотренном обычным школьным расписанием. В этом весьма необычном классе сначала прочитывают десять коротких отрывков из «Бесед и суждений» Конфуция, повторяя их вслух строка за строкой. Затем учитель делит учеников на несколько групп и просит каждую из них выходить по очереди к доске и декламировать все десять отрывков. Он ставит оценки и комментирует чтение. Затем наступает черед следующих десяти кусков текста. Учитель берет микрофон и проходит по рядам, руководя декламацией. После этого класс переходит к притче из книги «Чжуан-цзы», и процесс разбора и чтения продолжается еще полчаса.

К концу данного раздела урока ученики начинают уставать. Некоторые из них встают, чтобы выпить воды, другие кладут голову на парту, а самые маленькие даже норовят взгромоздиться на колени к маме. Учитель видит это и переключает внимание детей на что-нибудь полегче. Класс начинает хором читать стихотворение из антологии «300 произведений поэтов эпохи Тан». Учитель прищелкивает в такт пальцами, ученики пристукивают авторучками по партам, притопывают ногами и раскачивают коленями. После этой веселой части урока настроение у детей явно поднимается. Домой они расходятся радостные и посвежевшие. Так заканчивается еще один показательный урок в исследовательском центре Форум Хуашань.

Что же там происходит? Последние два учебных года центр проводит по субботам показательные уроки изучения цзин — китайских классических книг, написанных на древнем письменном языке. В течение многих столетий эти книги составляли основу китайского образования. Но затем в школе на них практически перестали обращать внимание, отчего подобные уроки представляют сейчас большую редкость. Поэтому эти занятия и являются «показательными», чтобы и родители, и преподаватели, заинтересовавшиеся этим, имели бы возможность посещать их по субботам, как многие и делают.

На протяжении сотен лет эти древние классические книги, выдержавшие испытание временем, были почти синонимом образования. Само слово цзин имеет значение «основа ткани» — нечто, обладающее прочностью и устойчивой структурой. Таков и канон, который стал для изучавших его незыблемой основой мировидения. В учебных заведениях и с помощью частных учителей дети изучали (точнее говоря — зубрили наизусть) «Четыре классические книги» и «Пять канонов» (о том, что это такое, смотри ниже) вместе со стандартными комментариями к ним. Эта повсеместная школьная практика продолжалась вплоть до падения династии Цин в 1911 году.

После того, как в 1905 году была отменена традиционная система экзаменов, в Китае постепенно появлялась новая интеллигенция. Реформа образования позволила тысячам юношей за счет средств, предоставлявшихся государством, изучать точные науки, инженерное дело, медицину, право, экономику и образование в Японии, Европе и США. В силу многих обстоятельств эти люди, получившие образование за рубежом, начали критически относиться к китайскому образу мышления и испытывать интерес к западным идеям. Объясняется это, главным образом, поражениями, нанесенными Китаю западными державами, слабостью и некомпетентностью цинского двора и успехом реформ Мэйдзи в Японии.