Цифровой журнал «Компьютерра» 2013 № 52 (205) - страница 17

Обратите внимание: сегодня Молдова, достигшая апогея обнищания и растерявшая на просторах Западной Европы и бывшего СНГ две трети коренного населения, выродившегося в гастарбайтеры, шарахается от идеи самостийного развития, как от огня. Ничего в головах молдавских политиков, кроме идеи притуления (у демократов — к Евросоюзу, у коммунистов — обратно к России) нет и быть не может. Для того чтобы додуматься до «швейцарской модели», нужно было сначала 40 лет нежиться в статусе «любимой республики нашего горячо любимого генерального секретаря». Когда интеллигенту хорошо, он тут же инстинктивно пытается отмежеваться от тех, кому плохо. 

Дабы читатели поразились вместе со мной феноменальной универсальности описанного выше поведенческого паттерна, предлагаю историю из совершенно иных эпох и весей. Итак — цветущая Калифорния, зима 2013 года, человек по имени Тимоти Кук Дрейпер.

Тим Дрейпер — не просто интеллигент, но ещё и миллиардер и очень умный человек. Дедушка Тима, Уильям Генри Дрейпер-младший, был первым венчурным капиталистом Кремниевой долины. Папа Тима, Билл Дрейпер III, учредил в 1962 году легендарную Draper & Johnson Investment Company, а затем — ещё с дюжину инвестиционных компаний, которые поддерживали самые передовые и доходные деловые начинания нашей планеты (от Пало-Альто до Бомбея).

Тим Дрейпер окончил Стэнфордский университет, добрал знаний в Гарварде, а затем пошёл по стопам династии — учредил венчурную контору Draper Fisher Jurvetson с активами более $7 млрд. Тим Дрейпер успешно вкладывал деньги в Skype, Baidu, Overture, Hotmail, Digidesign, Redgate и десятки других культовых компаний ИТ-индустрии. 

Да что там деньги: говорят, Дрейпер является отцом термина «вирусный маркетинг» — а значит, человек кое-что понимает и в бизнесе, и в информационных технологиях.

И вот такой просвещённый, одарённый, финансово независимый и почти уже совсем культовый человек устраивает пару дней назад пресс-конференцию в Университете предпринимательства в Кремниевой долине (носящем имя Тима Дрейпера, его учредившего), на которой делает сенсационное заявление: штат Калифорния дальше существовать в настоящем виде не может и не должен, поэтому его следует разделить на шесть маленьких штатиков — по числу цеховых интересов, которые-де сегодня пребывают в конфликте между собой и — все вместе — в конфликте со «стадом» («реднеками», не айтишниками, не интеллектуалами, в общем — с простолюдинами).

Что же не так с Калифорнией? Правду-матку сказать непросто, поэтому Тим Дрейпер ограничивается констатацией дальнейшей невозможности поддерживать статус-кво: «Что-то не работает в нашем штате, и я убеждён, что проблема — в существующей системе, существующем разбросе отраслей и разнообразии интересов. Калифорния несостоятельна и неуправляема (California is untenable and un-governable)».

А раз так, то нужно срочно включать синдром турки: «Я убеждён, что лучший путь для калифорнийцев — создание шести новых штатов, которые не будут обременены необходимостью уравновешивать интересы людей, преследующих несопоставимые цели и планы на будущее».

Делить Калифорнию (на шесть новых штатов — Джефферсон, Кремниевая долина, Северная Калифорния, Центральная Калифорния, Западная Калифорния и Южная Калифорния), по замыслу Тима Дрейпера, нужно с учётом цеховых интересов профессиональных элит: айтишники будут кучковаться в Кремниевой долине, которой отойдёт и регион Сан-Хосе; оборонка и индустрия развлечений, само собой разумеется, сосредоточатся вокруг Лос-Анджелеса; центральная часть штата отойдёт к «колхозникам» (пардон, сельскохозяйственникам); медицинское машиностроение — традиционная епархия южан с центром в Сан-Диего.

Можно догадаться, что конфликт цеховых интересов возник не вчера, вернее даже, он вообще не возникал, потому что существовал всегда и везде испокон веков — при любом общественном строе и государственно-территориальных формах. Почему же синдром турки завладел Тимом Дрейпером только сегодня? Сам миллиардер объясняет злобу дня невозможностью договориться со столичными бюрократами: «Всякий раз, когда я пытаюсь поговорить с людьми в Сакраменто, я вижу, что они вообще не понимают целей, которые мы преследуем в Кремниевой долине. Скажем, мы работаем над новыми коммуникационными системами, однако эти системы на несколько порядков опережают нашу бюрократию. Поэтому бюрократы постоянно пребывают в роли догоняющих, а мы не понимаем, как они собираются нами управлять».