— Одумайтесь! — едва успел крикнуть Туу-Пань из-за спины своих товарищей, как несколько тимиуков метнули дротики. Три из них попали в Тулеса, но толстокожий биолог в пуленепробиваемом костюме отмахнулся от них как от насекомых.
— Это ерунда, — сказал Тулес и, как наиболее мощный, встал впереди. Видно, вам давно никто не задавал хорошую трепку.
— Осторожно, уважаемый Тулес, — крикнул ему Туу-Пань, — у них могут быть мечи, сабли и даже топоры!
И действительно, навстречу биологу вышел рослый коренастый тимиук со свирепым выражением лица. На нем были латы из толстой кожи с медными пластинками. В двух руках он держал тяжелый кованый меч, которым поигрывал, демонстрируя свою силу.
— Ну, ну, — ухмыльнулся Тулес, — начинай, а я посмотрю, как ты в этой норе развернешься со своей железкой.
Желая напугать противника, тимиук сделал выпад, затем ещё один, но Тулес спокойно парировал удары. Неожиданно тимиук размахнулся и с огромной силой ударил. Тулес резко отпрыгнул назад, а когда меч врезался в каменный пол, наступил на него ногой. Меч вывалился из рук тимиука, Тулес подскочил к противнику и схватил его за ухо. Увидев, что вожак так быстро потерпел поражение, остальные тимиуки отпрянули назад, а Тулес, выкручивая ухо незадачливому вояке, проговорил:
— Что же ты, сопляк, делаешь? Я тебе покажу, как нападать на мирных граждан.
Ошалев от боли и унижения, тимиук закричал своим соплеменникам, чтобы они нападали, и те, злобно урча, двинулись на спасателей.
— Пора усыплять, — сказал Алексей Александрович.
— В тоннеле они ничего не смогут сделать, — ответил Тулес. — А этого тимиука мы обменяем на Алешу. Он, кажется, у них один из главных.
— Вот его-то мы и усыпим, а потом сонного и обменяем. — Алексей Александрович быстро отстегнул ружье и, почти не целясь, выстрелил в завывающего тимиука. Тот от неожиданности рявкнул, сел на пол и, затуманенным взором посмотрев на чужаков, повалился на бок.
— Они убили его! — на все лады закричали тимиуки и бросились было вперед, но бесстрашный Тулес шагнул им навстречу, врезался в самую гущу и схватил двух ближайших вояк за загривки. И тут же через головы плененных тимиуков в спасателей полетели дротики, но, отскакивая от пластиковых шлемов, они падали под ноги, не причинив спасателям никакого вреда.
Двое тимиуков извивались в руках Тулеса, не давая своим собратьям пробиться к чужакам. Спящего вожака Алексей Александрович оттащил к Туу-Паню, оставил его и вернулся к месту стычки. Когда он возвращался, его неожиданно обогнал тимиук из долины, которого они спасли от смерти в пасти трубирана. Он подбежал к Тулесу, принялся скакать вокруг него и вдруг завопил истошным голосом:
— Дай! Дай! Дай врежу ему в глаз! Хотя бы разок!
— Уберите этого троглодита, — обратился Тулес к Алексею Александровичу.
— Уймись, — Алешин папа отодвинул бывшего пленника и обратился к наседавшим тимиукам: — Послушайте, пещерные жители. Ваш вожак жив. Он просто спит. И я обещаю, что ничего плохого мы ему не сделаем. Мы отдадим его вам, но только с одним условием: вы вернете нам нашего мальчика, которого украли вчера. Но если вы не отпустите его…
— Мы бросим вашего вожака трубирану, — закончил за коллегу Тулес. — А заодно и вот этих двух. — Он приподнял тимиуков над землей и легонько стукнул их лбами. — Ну что, будем меняться?
Тимиуки перестали нападать, передние стали объяснять тем, кто не слышал, что от них требуют, и после небольшого совещания один из них выкрикнул:
— Какого ещё мальчика?
— Обычного, — ответил Алексей Александрович. — Похож на меня, только меньше ростом. Мы ученые, занимаемся наукой, и хотели бы жить с вами в дружбе и согласии.
— Мы не видели никакого мальчика, — ответил тот же голос. Затем тимиук повернулся к своим собратьям и крикнул: — Кто-нибудь видел в пещерах двуногого детеныша?
— Нет, нет, — послышались нестройные голоса из глубины тоннеля.
Спасатели ещё долго пытались выяснить у тимиуков, не мог ли мальчик сам забраться в пещеры, нет ли здесь ещё тюремных камер для пленников, но те клялись и божились, что никаких мальчиков и железных людей никогда не видели и не представляют, как те выглядят, а камеры есть только у священного озера.
