— Пойдем, Алеша, — сказал Цицерон. — Пусть только попробуют тронуть нас. Я из этих шестилапых драных кошек понаделаю чучел для биологического музея. — Робот включил на голове мигалку и, завывая как пожарная машина, пошел прямо на нападавших. Алеша неуверенно двинулся за своим другом.
Передние ряды тимиуков дрогнули, несколько солдат заметались из стороны в сторону, но вперед вышел крупный тимиук в дорогих, украшенных чеканкой, доспехах. Он поднял вверх лапу с копьем и, потрясая им, закричал:
— Эй, гуманоиды, вы окружены, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Мы обещаем вам сохранить жизнь.
— Сопротивление бесполезно? — зловеще усмехнулся Цицерон и крикнул в ответ: — Попался бы ты мне на Нептуне, я бы тебе хвост накрутил, вояка сопливый! — Затем Цицерон выключил мигалку с сиреной, чтобы не мешали говорить, и снова закричал: — Если с головы этого юного гуманоида упадет хотя бы один волос, я обрею всю вашу армию от усов до кончика хвоста.
И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.
Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги. Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.
— Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! — воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.
— Не надо, Цицерончик, — вдруг заплакал Алеша. — Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.
Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:
— Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… — Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: — Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.
— Да перестань же ты хвастать, — взмолился Алеша.
Тимиуки выстрелили во второй раз, и ещё один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.
Здравствуй, железяка, это я… — крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». — Вот и снова встре…
Цицерон не дал договорить мимикру. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.
— За что?! — улетая, закричал мимикр. — Я же свой…
Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.
— Зачем ты его так?! — с негодованием спросил Алеша. — Он же наш. К нам пробивался.
— Все, Алеша. Пора уносить ноги, — сказал Цицерон. Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков. — Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?
— Не знаю, — печально ответил Алеша. — Теперь тимиуки и его возьмут в плен.
— Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.
Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали свою победу над землянами. Они даже успели ещё раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.
— Я из ни… котле… понаде… — на бегу сказал Цицерон. — Не бой… Але…
— Цицерончик, — заплакал Алеша. — Тебе больно?
— Не… мне не быва… боль… — ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: — Сейча… почи… — Потом ударил ещё раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. — Порядок, Алеша, — бодренько сказал Цицерон. — Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.
— Я и не знал, что ты такой добрый, — расчувствовавшись, сказал Алеша.
Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.
— Я? — переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. — Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа — не обижать живых.
