В комнату вбежали люди. Они не знали, в чем дело, и им никак нельзя было ничего объяснить – только просить о помощи.
– Пожалуйста! – взмолилась она. – Убейте меня!
Оно толкалось и выпирало, ломая ребра, растягивая кожу, и Рипли, превозмогая яркое пламя агонии, закатала пижаму и увидела…
Рипли резко проснулась на своей койке, прижимая руку к груди. Она ощущала там быстрое, беспокойное движение, но это было лишь биение ее сердца.
Реальность окутала ее, и это было ужасно. Она выглянула в окно и увидела прекрасный изгиб Земли. Она находилась так близко и в то же время так далеко – но это уже не имело значения. Для Рипли она больше не была домом.
На медицинском мониторе оживился маленький экранчик, и на нем возникло лицо сестры.
– Опять дурной сон приснился? – спросила она. – Желаете снотворного?
– Нет! – отрезала Рипли. – Я и так достаточно проспала.
Сестра кивнула, и экран потемнел.
Джонси спал рядом с ней. Врачам это не нравилось, но Бёрк убедил их, что ей это пойдет на пользу. «После того шока, что она перенесла», – сказал он тогда. Ей стоило бы чувствовать к нему благодарность за это, но первое впечатление было сильнее.
Ей не нравился этот мелкий говнюк.
– Джонси, – сказала она, поднимая кота и прижимая его к себе. – Все хорошо, все хорошо. Все закончилось.
Но та тьма, та тяжесть по-прежнему были в ней, стали неотъемлемой ее частью, хоть и пока неизведанной. И говоря успокаивающие слова коту, Рипли лишь пыталась убедить в этом саму себя.
ДАТА: 10 ИЮНЯ 2179 ГОДА
ВРЕМЯ: 10.22
Два морпеха поджидали Бракетта на поверхности. Они отдали ему честь, когда он сошел с трапа, и он, ответив тем же, торопливо двинулся к ним.
– Добро пожаловать на Ахерон, капитан, – сказала первая из них, высокая женщина с почти таким же темно-коричневым цветом кожи, как у самого Бракетта, и длинным бледным шрамом поперек левой щеки. Она указала на низенького, бочкообразного пехотинца, стоящего рядом, – это был бледнолицый мужчина с ярко-рыжими волосами и в очках с толстыми стеклами. – Я лейтенант Джулиса Парис. А это сержант Кохлин…
– Рад познакомиться, – ответил Бракетт. – И спасибо, что вышли встретить меня в такую бурю, но давайте продолжим внутри.
Сержант Кохлин взял у него вещмешок одной рукой, дернув вещи с легкостью, которая говорила о его недюжинной силе. Затем они втроем поспешили к ближайшей двери – та вела в двухэтажное серое здание, чьи окна представляли собой длинные горизонтальные прорези, причем над некоторыми имелись тяжелые металлические навесы, защищающие от непогоды.
– Не хотелось бы вас расстраивать, капитан, – проговорила лейтенант Парис, – но если вы об этой дряни, – она обвела рукой окружающую их местность, – так здесь это обычный день.
Парис подошла ко входу и остановилась, чтобы пропустить их вперед, а потом затворила за ними дверь. И как только та с шипением закрылась, шум ветра мгновенно стих.
Внутри мигали и все ярче разгорались белые огоньки. Бракетт, осмотревшись, увидел коридор, уходивший далеко в глубь здания. Из колонок под потолком играла музыка – джаз начала XXII века, – и капитан подумал, что мог попасть и в худшее место. Ведь существовало множество командных пунктов, где едва ли удалось бы не развить легкую клаустрофобию. Здесь же было достаточно места, чтобы двигаться, и люди, которых ему предстояло узнать, – гражданские, морпехи и прочие.
– Ладно, теперь давайте познакомимся как следует, – проговорил он, пожав руки Парис и Кохлину. – Демиан Бракетт. Ваш новый командир. И поскольку именно вы вышли меня встретить, у меня есть три варианта: либо вы хорошие солдаты, либо хотите подлизаться, либо вытянули короткие спички. Так как оно было на самом деле?
Кохлин, покраснев, издал лающий смех.
– О, я-то уж явно подлизываюсь, – заявил он, приподняв свою ношу. – Я же тащу вашу сумку.
– А вы, лейтенант? – спросил Бракетт, изогнув бровь и переведя взгляд на Парис.
На ее лице промелькнула улыбка, но при этом приподнялся лишь один уголок рта. Мышцы на левой стороне, под шрамом, похоже, не реагировали.
– Погодите, капитан, – сказала Парис. – Скоро сами узнаете, кто я.
