— Мне интересно! — я сильнее вернула его руку. Если крутить дальше, то, пожалуй, порвутся связки.
— У Храма Диан Кехту!
— Если я тебе руку сломаю, будут больше подавать?
— Не знаю! — прохрипел он из травы.
— Еще раз будешь лапать мою грудь, узнаешь! Будешь пялиться на меня, хрупкую и беззащитную, сломаю вторую! Еще раз что-нибудь решишь за меня — переломаю ноги. Обе! Понятно?
Наконец, я его отпустила. Он сел, отряхнул одежду, затем попытался стереть грязь с заросшего короткой щетиной лица, избегая смотреть в мою сторону.
— Ты бы умылся! — произнесла я, затем, не попрощавшись, поднялась и побежала к своему новому дому в Квартале Нищих.
— Стой! — я ухватила за руку вихрастого темноволосого подростка лет десяти, одного из компании таких же сорванцов, что пробегали мимо. — Ты Меру не видел?
— Она дома! — воскликнул мальчишка. — Пусти!
Он попытался вырваться, но я держала крепко. Мы стояли около покосившейся изгороди, стыдливо прикрывающей низы полуразрушенного дома в Квартале Нищих. Мое возвращение с холма, где я оставила Бэка, в этот раз не прошло незамеченным. Со мной здоровались, я приветливо отвечала. Женщины натягивали вежливую улыбку, пряча под ней жадное любопытство. Пара мужчин неопределенного возраста проводили меня заинтересованным взглядом. Я поежилась, стараясь не оглядываться. Ой, что-то не нравится мне все это!
— Покажешь, где она живет? — попросила я мальчугана. — Пожалуйста!
— Только быстро! — он потащил меня за собой по пыльной улице. Около дома, один в один похожего на жилище Ниссы, мальчик остановился. — Здесь! Теперь отпусти!
Я расцепила руки, и он убежал вслед за ребятней, поджидавшей неподалеку. Входной двери в жилище Фелисы не наблюдалось. И правильно, зачем?
— Эй, есть кто дома? — я вошла в полутемное, прохладное жилище. Здешняя жара давно превысила привычную температуру прохладного прибалтийского лета. А ведь сейчас только начало февраля, что же будет летом?
Мера сидела за столом и вышивала, тихонечко напевая незатейливый мотив. Массивная железная игла с красной нитью порхала над белой материей. Прямоугольные куски ткани, похожие на льняные полотенца, лежали рядом на столе.
— Привет! А можно мне посмотреть? Ух, какая красота! — воскликнула я с восхищением, разглядывая переплетенные узоры, что шли по краю материи.
— А мне вчера от мамы попало, — пожаловалась девочка. — Ругала, что я ничего не сделала! Конечно, на Имболк все отдыхают, но ей завтра надо отдать работу в городе… А мне надо ей помогать!
— Прости, что помешала, — покаялась я. — А что ты вышиваешь?
— У меня сегодня три полотенца, а мама вечером юбки начнет… Ей дают работу у портного в мастерской. Во-он, посмотри сколько! — девочка кивнула на большую корзину, из которой кокетливо выглядывала белая материя. — Когда мы еще не в городе жили, она была лучшей мастерицей в деревне. Меня тоже учит. Храм-Храмом, говорит, а ремесло всегда пригодиться! А ты умеешь вышивать?
Я пожала плечами. В школе на домоводстве у меня неплохо получалось. Так что, если думать образно, то умею! Хотя, вязать мне больше нравилось. Мелькание спиц и переплетение разноцветных нитей хорошо успокаивало нервы.
— А у тебя еще одна иголка есть?
Через несколько минут, после короткой вводной лекции, я села на лавку рядом с Мерой. Вышивать крестиком. Мне выдали светлое домотканое полотенце, иголку с красной ниткой и образец для подражания. Выводить сложные узоры Фелиса своей дочери не доверяла, так что, я решила что справлюсь. Тихо ругаясь нехорошими словами, тыкая массивной железной иглой с большим ушком в материю, я всеми силами старалась не опозорить Светлану Николаевну, учительницу по домоводству, ну, и себя за одно, в глазах чужого мира.
— Как все прошло в Гильдии? — поинтересовалась девочка. — Тебя приняли?
— Лучше не спрашивай, — вздохнула я. — Скажи, ты читать умеешь?
— Умею, нас в Храме учат. Я даже маме показала как свое имя написать.
— Молодец! — похвалила я. — А меня сможешь научить?
— Подписываться? Конечно!
— Нет, мне надо все буквы выучить!
— Ой! — растерялась девочка. — Мы по книгам читаем, но их домой брать нельзя! Может, тебе в Храм сходить?
