— А дворец весьма недурен. И природа здесь пышная, и климат для здоровья неплохой. А в Петербурге много людей чахоткой болеет. Медик Фома Тихорский говорит, это оттого, что столица на болотах построена.
— Да ну? — с усмешкой откликнулся Шалыгин. — А вот наш гетман писал императрице: «Сырой климат Глухова мне вреден, я могу получить облегчение от своей болезни только в благословенном климате Петербурга».
Собеседники рассмеялись, и даже Настя не смогла сдержать улыбку, хотя про себя обозначила их разговор, как болтовню светских сплетников.
Продолжая отступать дальше за боковые пристройки, Настя вдруг наткнулась на какое-то препятствие — и тут же ее схватили сзади чьи-то руки. Девушка невольно вскрикнула и, оглянувшись, увидела прямо перед собой расплывшееся в улыбке лицо Новохатько.
— Вот вы где, панночка, а я вас ищу! — воскликнул он радостно.
Настя, конечно, тут же оттолкнула от себя влюбленного чиновника, но было уже поздно: Шалыгин и его спутник, повернув головы на голоса, успели все заметить.
— Теперь мне понятно, почему эта молодая особа меня обвиняла, — заявил Томский не без ехидства. — Ведь она, оказывается, невеста жреца Фемиды, а потому столь бдительна.
Новохатько не возражал против такого предположения, а Настя тут же возмутилась:
— Сколько можно попрекать меня моей ошибкой, сударь? Что же до Остапа Борисовича, так он мне вовсе не жених!
— А кто ваш нареченный, синьора? — полюбопытствовал Томский. — Есть такой в природе?
— Да уж не вы! — неожиданно для самой себя выпалила Настя.
— Бог мой, да я и не претендую на такую честь! — рассмеялся он, уперев руки в бока. — И, право, не завидую тому, кто ее удостоится.
— Да? А я не завидую вашей невесте — то есть Вере Томской! — продолжала дерзить Настя.
— А при чем здесь Вера? — удивился он.
— Здесь все знают, что вы ее жених! — сообщила Настя и оглянулась на судью. — Ведь правда, Остап Борисович, она это сказала на вашей ассамблее?
Новохатько послушно кивнул, а Томский с усмешкой заметил:
— Наверное, она пошутила. Или, может, хотела оградить меня от местных чародеек… таких, как вы.
— О, не волнуйтесь, я не буду на вас покушаться, даже если мне за это посулят золотые горы! — воскликнула Настя и, резко повернувшись, кинулась прочь со двора.
Вслед ей неслись какие-то остроты и восклицания, но она ничего не слышала, потому что в ушах громко пульсировала кровь. Остап Борисович пытался ее догнать и проводить до дома, однако девушка решительно отстранила назойливого поклонника.
В доме Настя немного успокоилась и даже мысленно побранила себя: «Ну зачем я так дерзко разговаривала с этим столичным гостем? Ведь он не какой-нибудь пустой повеса, а ученый человек. И не спесивый, если дружит с людьми из простого сословия, как Шалыгин. Другие-то петербургские дворяне, я слыхала, даже своего языка чуждаются, по-русски изъясняются ломано, а этот — складно, словно какой-нибудь пиит. А я-то показала себя перед ним дура дурой. Вот и подумает: дикарка, плебейка, темнота деревенская».
Потом Настя вспомнила о несчастной Раине и стала еще больше себя укорять: «Тут такое злодейство совершилось, а я думаю о всяких мелочах! Что значит моя репутация по сравнению с участью бедной жертвы!.. Да и Шалыгин тоже хорош: болтает с приятелем о столичных новостях, вместо того чтобы искать неизвестного злодея! Как же все люди себялюбивы и тщеславны!»
Еще немного пофилософствовав о суетности человеческой натуры, Настя уединилась в своей комнате и села писать письмо матери. Татьяна Степановна была в этом смысле строга и требовала, чтобы дочь давала ей письменные отчеты о своей жизни в Глухове не реже, чем через день.
Дом супругов Боровичей был одноэтажный, как почти все глуховские дома, и состоял из восьми комнат и многочисленных наружных пристроек и веранд. Настина комната выходила окном на улицу, и девушка могла, отодвинув занавеску, наблюдать за прохожими. Сейчас она тоже рассеянно посмотрела в окно — и заметила, что улица более оживлена, чем обычно. Люди по двое, по трое шли в сторону гетманского дворца… У ворот дома напротив, где жил богатый купец Кульбаба, стояла его кухарка и, отчаянно жестикулируя, переговаривалась со своими товарками из соседних домов.
