Бишоп лежал на спине, наблюдая за пламенем сварочного аппарата Васкес, описывающего круг над его головой. Это было очень красиво, а Бишоп был достаточно сложным созданием, чтобы понимать прекрасное, однако нельзя было терять время. Он перевернулся на живот и пополз, толкая впереди себя аппарат и сумку с инструментами. Ширина прохода была чуть больше ширины его плеч. По счастью, Бишоп никогда не страдал головокружениями или психическими заболеваниями, которым подвергалось человечество. Эти доводы были явно в пользу искусственного разума.
Проход впереди него, казалось, уходил в бесконечность. Наверное, так должна чувствовать себя пуля в стволе, подумалось ему. Если не считать того, что пуля не обременена грузом эмоций, которые испытывает он. Но только потому, что его так запрограммировали.
Мрак и одиночество предоставляли ему массу времени для размышлений. Продвижение не требовало каких-либо психологических усилий, поэтому он мог спокойно обдумать свое положение.
Чувства или запрограммированность? Естественная вспышка гнева или же байт состояния? Какие новейшие исследования смогут объяснить разницу между ним и Рипли или же любым другим представителем рода человеческого. Ну, кроме того факта, что Бишоп был пацифистом, а люди более воинственны. Интересно, как у людей возникают чувства?
Медленное программирование. Человек приходит в мир уже предварительно запрограммированным своими инстинктами, но может быть полностью перепрограммирован под влиянием окружающей среды, образования и множества других факторов. Бишоп отлично знал, что его собственная программа не подвержена влиянию окружающей среды. Интересно, что же произошло с его осатаневшим предшественником, заставившим Рипли так возненавидеть его? Сбой в программе или же намеренное изменение программы, сделанное каким-то неизвестным человеком? Но зачем он это сделал?
Пусть его собственная программа совершенна, пусть он многому научился за время своего существования, но Бишоп знал, что создавший его биологический вид навсегда останется покрытым тайной. Для синтетика человечество всегда останется загадкой.
В отличие от своих спутников Бишоп не видел ничего загадочного в чужих. Он не находил в них никакой непостижимой загадки. Можно было легко предсказать, как будут вести себя чужие в той или иной ситуации. Более того, десяток чужих в одном и том же случае будут реагировать одинаково, в отличие от десятка людей, которые начнут вытворять совершенно не похожие друг на друга вещи, причем половина из них будут полностью противоречить логике. Впрочем, люди не принадлежат к единому рою, как пчелы. По крайней мере, они так считают. Бишоп по-прежнему не был в этом уверен.
Не такая уж большая разница между людьми, чужими и андроидами. Все они — роевые культуры. Разница лишь в том, что человеческий рой управляется хаосом, вызываемым той странной вещью, что называется индивидуальностью. В него тоже запрограммировали нечто похожее. В результате он частично человек. В некоторых отношениях он совершеннее людей, в других — наоборот. Бишопу больше всего нравилось, когда они общались с ним на равных.
Он посмотрел на хронометр. Нужно было спешить.
***
Автоматические орудия, защищавшие вход в операторскую, открыли огонь, и их грохот разносился по всем коридорам. Подобрав свой огнемет, Рипли направилась к компьютерному центру. Васкес, прочертив напоследок замысловатую завитушку, закончила заваривать кроличью нору Бишопа. Отложив сварочный аппарат, она последовала за Рипли.
Хикс, словно загипнотизированный, следил за показаниями датчиков орудий. Подняв голову, он кивнул входящим.
— Вы только посмотрите на это.
Рипли заставила себя это сделать. Должно быть, помогло сознание того, что это всего лишь отдаленное двумерное изображение, а не происходящее перед глазами. При каждом выстреле на экране появлялась белая вспышка, но, тем не менее, они отчетливо видели в промежутках орды спотыкавшихся и толкавшихся в коридоре чужих. Каждый раз, когда в одного из них попадал снаряд, хитиновое тело взрывалось, разбрасывая во все стороны кислотную кровь. На стенах и полу появлялись безобразные дыры и щели. Единственное, чего не разъедала эта жидкость, так это самих чужих.
