Помехи исказили голос Хадсона точно так же, как они искажали изображение:
— Это вы мне скажите. Я здесь только работаю.
Лейтенант обернулся к Берку.
— Это построили ваши люди?
Представитель компании наклонился к мониторам, пытаясь что-то разобрать в неясных очертаниях.
— Черт возьми, нет.
— Так вы что не знаете, что это такое?
— Я в жизни ничего подобного не видел.
— А это не личное творчество колонистов?
Не отрываясь от экранов, Берк покачал головой.
— Если это сделали они, то совсем недавно. Но подобное не планировалось ни на одной станции.
Что-то необычное было добавлено к переплетению труб и проводников на нижнем уровне станции. Было совершенно очевидно, что это не последствия какой-то аварии, а сделано преднамеренно.
На внешний вид сырой и местами блестящий, этот странный материал, использованный для дополнительных конструкций, походил на жидкую смолу или клей. В некоторых местах свет проникал в него на несколько сантиметров, показывая внутреннюю структуру материала. В других местах, наоборот, поверхность была матовой. Вещество было серо-зеленого цвета.
Какие-то странные емкости диаметром от полуметра до нескольких десятков метров были связаны между собой чем-то внешне похожим на непрочные нити паутины. При ближайшем рассмотрении эти нити оказались прочнее стального троса. Несколько тоннелей уходили вглубь этого лабиринта. Эти новые сооружения настолько сливались с оборудованием станции, что было трудно сказать, где поработал человек, а где нечто другое. Местами новые образования почти копировали имевшееся оборудование колонии. Случайно это было сделано или преднамеренно, никто не знал.
Весь этот поблескивающий комплекс тянулся настолько далеко по всему уровню «С», насколько могли проникнуть камеры на шлемах солдат. И хотя эта конструкция заполняла все свободное пространство, это никак не нарушало работу станции. Она продолжала равномерно гудеть, перерабатывая воздух Ахеронта.
Из них только Рипли могла догадываться, что это было, но она потеряла дар речи от ужаса. Она могла только пристально смотреть на монитор и вспоминать.
Случайно обернувшись, Горман заметил выражение ее лица.
— Что это?
— Я не знаю.
— Вы знаете больше, чем каждый из нас. Давайте, Рипли, скажите что-нибудь. Я бы сейчас отдал все хотя бы за намек.
— Но я действительно не знаю. Мне кажется, что я уже видела раньше нечто подобное. Но это какое-то другое, более сложное и…
— Ну ладно, объясните, когда сможете, — разочарованный лейтенант повернулся к микрофону: — Продолжайте двигаться вперед, сержант.
Десантники пошли дальше, освещая своими прожекторами блестящие стены. Чем глубже они проникали в лабиринт, тем больше складывалось впечатление, что все окружавшее их скорее выросло, чем было построено. Весь этот лабиринт напоминал внутренности какого-то гигантского органа. Но не человеческого.
Каков бы ни был замысел этого сооружения, оно концентрировало тепло, выделявшееся при работе атмосферной станции. С потолка капало, над лужами на полу поднимался пар. Возникало ощущение, что станция дышит.
— Коридор расширяется.
Хикс обвел камерой вокруг себя. Группа зашла в какое-то просторное помещение. Внешний вид стен резко изменился. И только благодаря спецподготовке никто не сошел с ума от увиденного.
— О, Боже, — прошептала Рипли. Потрясенный Берк прошептал какое-то ругательство.
Камеры показали освещенное фонарями помещение. На смену гладким стенам пришли другие — грубые и неровные. Они походили на барельеф, составленный из вещей, собранных в городе: мебели, кусков кабеля, стройматериалов, частей оборудования, личных вещей колонистов, рваной одежды, человеческих костей и черепов — все это было перемешано с прозрачным клеевидным веществом.
Хадсон провел рукой, одетой в перчатку, по стене, коснувшись человеческих ребер. Он попытался отковырять кусочек этой слизистой гадости.
— Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
— Нет, — только шлем помешал Хиксу сплюнуть на пол. — Я не химик.
Дитрих тоже вставила словечко:
— Очень похоже на секреторные выделения. Рипли, это не твои дружки так плюются?
— Я… Я не знаю, как это образуется, но с подобным уже сталкивалась, правда, в меньших масштабах.
