Арман протянул пустые ладони к водяному столбу и произнес что-то на своем языке. Столб медленно кружил, затягивая воду и выбрасывая ее сверху, словно гигантский фонтан. А потом сорвался с места и двинулся к эльфу.
- Бежим? - не выдержала Настя.
- Нет!
- Хуже будет! Не смей колдовать!
Поздно, он уже наколдовал. Как в той песне про козу и грозу...
Возможно, в его мире эдакий природно-магический катаклизм исчез бы, повинуясь авторитетному приказу эльфийского мага. Но здесь искаженное заклятие сотворило такое, что очевидцы еще долго будут вздрагивать от воспоминаний.
Водяной столб пожелтел, покрылся темными полосками, и громогласно загудел, рассыпавшись на тысячи ос, каждая размером с хорошую крысу. Пока множество людей и один эльф стояли с открытыми ртами, кошмарный рой плавно развернулся в воздухе, будто истребители на параде, и вдруг обнаружил цель. Правильно, ведь амулет клюканца был нацелен на поиски остроухого гостя северной столицы!
- Бежим!!! - заорала девушка и рванула эльфа за собой.
Напарники мчались вдоль канала под истошный визг прохожих. За спиной слышалось победное гудение, хуже того - оно уверенно приближалось. Девушка уже представляла, как ей в спину вот-вот вонзятся истекающие ядом жала размером с карандаш, когда впереди показался следующий мост.
Смутно знакомый пролет изогнулся над водой. Знакомый не только потому, что Настя жила в этом городе с рождения. Именно сюда свалился герцог Тари, когда угодил в дыру между мирами.
- Мост! - сыщица дернула эльфа за рукав, - Прыгай!
- Зачем?!
Оказалось, он даже не запыхался.
- Там дыра! Гадость не пройдет!
В переводе на понятный язык это означало, что пространственные разрывы не может преодолеть творение чьего-то волшебства. Осы, или водяной столб, или чем там оно еще обернется, навсегда останется здесь и разрушится, едва потеряет цель.
Девушка и эльф с разбегу перемахнули через перила. Все смешалось - сиреневые осколки, удар, брызги - и спасительная вода чужого мира приняла беглецов в свои объятия.
Вынырнув на поверхность, напарники сначала поняли только одно - утопление им не грозит, они не потеряли друг друга из виду, не оказались в разных мирах, и даже сумели сбежать от погони. Если не считать журчания воды, вокруг стояла блаженная тишина, верный признак того, что чудовищный рой занят высшим пилотажем где угодно, только не в этом мире.
Настя встала на ноги, отбросила с лица мокрые, слипшиеся волосы, и осмотрелась. Разумеется, они угодили в реку, вернее, маленькую речку, где и в самой середине вода едва доходила купальщикам до шеи.
И тут над головой раздался мелодичный смех.
Над рекой нависал мостик с резными перилами и сводчатой галереей на тонких деревянных опорах, тоже изукрашенных причудливой резьбой. На мосту стояли трое - нарядная дама, служанка и невысокий, совершенно седой старик. Дама перегнулась через перила, чтобы получше разглядеть новых обитателей водоема, и пропустила мимо ушей громкий совет старика поскорее кликнуть кого-нибудь из охраны.
- Глупости, зачем нам охрана? - сказала она, - Посмотрите, это Настя, лучший друг нашей семьи.
- Благодарю за честь, герцогиня, - произнесла девушка таким правильным тоном, что даже эльф удивился.
По меркам хорошего общества Ларонды это и в самом деле честь, когда такая знатная особа, как герцогиня Тари, законная супруга бравого парня по прозвищу Львиные Уши, не только помнит тебя по имени, но и узнает в лицо. Особенно если это лицо выныривает из-под моста.
Настя попыталась изобразить приветственный поклон в воде, но никто об этом не догадался, и она вслед за Арманом поплелась к берегу. Именно в это время ее впервые кольнуло странное предчувствие. Что-то было не так в окружающем мире.
На суше эльф сходу завел непринужденную беседу с герцогиней, оставив Настю далеко позади в части умения делать светское лицо в несветских обстоятельствах. Арман и в мокрых штанах, со всех сторон облепленный водорослями, держался, как на приеме в Букингемском дворце.
Поразило девушку другое - рубашка Армана так и не обросла положенными рюшами. И собственная одежда Насти осталась такой же, как на питерской стороне. Впервые вещи не изменили облика, и от этой мелочи веяло бездной вселенского ужаса.
