Чужие деньги - страница 2
«Всё в порядке, — помахала ей Гретль. — Пообедаем минут через двадцать?»
Старушка покачалась взад-вперёд. «Только не диетическим хавчиком».
Гретль энергично кивнула. Диетическая еда и едой-то не была — просто питательные вещества да вкусовые добавки. Среди товаров в ларьках продуктового рынка она составляла восемьдесят процентов, поскольку продуктовый принтер и сырьё для него стоили гроши, а любой продуктохакер мог заявить о себе, поигравшись с экзотическими сочетаниями текстуры/добавки/температуры.
— У тебя двадцать минут, мистер ВК.
— Удхай, — сказал тот. — Удхай Гонсалес. — И протянул ей визитку — надпись была выгравирована лазером на крупной лимской фасолине. Гретль опустила её в карман.
— Ты мог бы подумать, что я усвоила этот урок, но нет, сэр. На поверку я оказалась сущей мазохисткой. После Пузыря 2.0[14] я собрала своих лучших кодеров, старшего финдиректора и с десяток проверенных пользователей. И запустила махонький здравохранный стартап, основанный на продаже ребятам из «Fortune 500»[15] планов для углеродно-нейтральных медицинских туров. Сейчас-то это всем оскомину набило, но тогда звучало круто. Впрочем, никто не верил, что мы сможем потягаться с госздравом Штатов, хотя между продажей дешёвых оптовых билетов от Virgin[16] и заоблачными медсделками в Венесуэле, Аргентине и Кубе это была единственная реальная возможность заработать. Вдобавок к тому моменту через гильдии игроков World of Starcraft членами iWWWW[17] уже стали восемьдесят процентов рабочих США — и ни один работодатель не мог позволить себе экономить на медстраховке. Весточка об этом разнеслась бы по миру во время следующего ночного рейда старкрафтовцев, а наутро перед всеми офисами уже бесновались бы толпы протестующих.
Мы обзавелись нужными связями. Но мне уже стукнуло сорок, и, если ты не коричневый и не носишь униформу швейцара, это — лучший способ стать невидимкой в нашем обществе. Меня даже в офисы не пускали, чтобы там демонстративно проигнорировать. Просто не назначали встреч. Им стоило лишь взглянуть в соцсетях на мои профили и увидеть, кто я такая и что за чудики у меня во френдах.
И я выбросила белый флаг. Купила себе инструменты от «Дремель»[18]. Потом пистолет для горячего клея. Потом станок с программным управлением. Потом маленький заводик. И взялась за ум.
— Ну... это, похоже, сработало.
ВК осматривал витрину, Гретль видела его отражение в зеркальном оголовке — и глаза, чуть расширенные в непритворном восхищении. «Ну ладно, — подумала она. — Ладно, у тебя есть ещё пять минут, Удхай Гонсалес».
Она подняла крышку и жестом гадалки обвела экспонаты.
— Бери. Возьми их в руки. Они для этого сделаны.
Сперва ом потрогал рыбу. Её чешуйки были нарезаны из чехлов старых телефонов «Нокиа» — тех давних времён, когда «Нокиа» ещё не стала мобильным подразделением «Марвел Комикс». Каждая чешуйка нанизана на отдельный стерженёк мемопроволоки. Жабры — потёртые задние крышки «айподов», логотипы под сетью царапин едва угадывались. Глаза помечены эмблемами «Хьюлетт-Паккард» и «Плейстейшен», губы сделаны из велосипедных шин, поэтому на них торговые марки распознать было труднее всего. Когда он поднял рыбу, она уютно легла в руку, сама повертелась, определяя, где находится большой палец относительно ладони, и, угнездившись, затихла.
— Эта штука будет работать как старинный телефон, — сказала Гретль. — Даже пошарит в старых базах — от справочников до разных личностных реестров — и предложит тебе кому-нибудь позвонить по голосовой связи.
— Люди этим пользуются?
— Кое-кто пользуется. Большинство ценит её за вещественность. Она вызывает эмоциональную реакцию.
Потёртость, вот в чём дело. Эти царапины — они как рассказы, каждая — memento mori[19] давно прошедшие мгновения чужой жизни.
Он взвесил в руке следующий экспонат — настоящую скульптуру, сделанную из «айфонов» нескольких поколений; экраны были покрыты абстрактной резьбой, а затем украшены соединёнными в сетку органическими светодиодами
