Это был летающий парусный моллюск! Он добрался и до Дельф!
Увидев это чудище из позднего палеозоя, И-та зашлась от приступа хохота. Пришлось ее держать, чтобы она не упала навзничь и не оказалась, подобно машине, с разбитой головой.
С точки зрения книги Балабонкуса "Бытовой психосинтез и миф истории", появление моллюска — отнюдь не случайность… Но и появление солнца — не сновидение ли, с точки зрения робота?
*********
Свободная жизнь в несвободных Дельфах необычно облегчилась. Никакие чуждые культурные отложения (именно отложения!) Озова не касались. Теперь он всегда попадал туда, куда хотел; видел, осязал, обонял, слушал, апозидал, исотернал, лодоцептал только то, что ему подходило. Можно была пощекотать нервы и чем-то совершенно чуждым. Чужое было теперь пряностью…
Из восприятия Озова
За день до хождения по каланам и маканам я был в библиотеке. Что я заметил! Скорость чтения стала огромней… Мало того — я читал литературу без гласных! Дело в нахождении шифра или появлении моллюска? Вот он миф истории и психосинтез! Причиной хохота И-ты был вовсе не обалдевший моллюск-гермафродит, затеявший спаривание со стеклом… А причина изменений? Она могла быть и в ином — в виражах, в виражах желтых танцующих кабин, меняющих «я», меняющих вселенные, устраивающих произвол миражей…
Бесполезно что-то у кого-то спрашивать. А ангелы объяснят все экономией мышления, эффектом просветления из-за того же шифра…
*********
Теперь я не казался дебильным сам себе на диспутах универсалистов. Наверное, и диспуты роботов были бы небезынтересны… Дельфийские универсалисты казались уже заурядными болтунами, а мысли, которые возникали в противовес их речам, стали совпадать с замечаниями жрецов-арбитров. Но ведь три нуля в шифре вызывают ассоциации совершенно иного рода! Быть может, здесь, как и везде, нуль равен бесконечности?
Вместе со мной с диспута вышел некий человек с котиными усами.
— Не правда ли, все эти размышления и искусства не для нас?! — спросил он.
— Может быть, — неопределенно ответил я.
— Конечно, не для нас! — отрезал усатый. — Те дельфийцы, которых мы сейчас видели, не обращают внимания на эмоции. Для них главное — тончайшие нюансы ощущений. Таких нюансов вовсе нет. Это пошлая выдумка абулеманов. Главное — ряды эмомыслей. Мы сначала во времени и только потом — в пространстве.
Котиноусый представился:
— Иуда Прокариот, жрец второй ступени.
Иуда оказался жителем отдаленной зоны Дельф и «очень-очень» старым знакомым… И-ты.
Речи Прокариота пробудили во мне новые сомнения. Я начал думать о своих хранителях. И в самом деле, что это за ангелы, если они вовсе не ангелы?
