Рашпиль прощается с каждым и выходит через запасной выход, Охранник идет за ним.
Проходной двор, старые дома, дореволюционной постройки. В нише в стене стоит Шустрый. Он нервничает, немного суетится, засовывает руки в карманы, поправляет одежду. Одет он в камуфляжную форму, под ней – обычная одежда, на голове черная вязаная шапочка. Так ходили охранники магазинов, рынков и тому подобная публика.
В слабо освещенном проходе появляются две фигуры, это Рашпиль и Охранник.
У Охранника одна рука занята телефоном, который он несет за рукоятку, как ядерный чемоданчик.
РАШПИЛЬ: Иди сюда, что ты там плетешься?
Охранник, не отвечая, идет чуть быстрее. Из ниши очень быстро выходит, но не выскакивает, а скорее выскальзывает, Шустрый с пистолетом в руке. Не говоря ни слова, он стреляет в Рашпиля несколько раз, потом перемещается приставным шагом к лежащему на земле Рашпилю, целится в Охранника, тот бросает телефон и пригибается к земле, сразу став в два раза меньше, но не пытается достать оружие. Шустрый стреляет в Охранника и попадает, тот валится на землю, навзничь, пули слегка отбрасывают его. Шустрый поворачивается к Рашпилю и стреляет ему в голову, после чего подскакивает к Охраннику.
Побледневший, раненный в грудь и плечо (пальто намокло от крови), Охранник прямо через пальто, из кармана, стреляет в Шустрого, тот падает.
* * *
Дорога, усаженная тополями, осенний пейзаж, поздняя осень. Лески, лесочки, поля, перелески, холмы, иногда песчаные овраги. Бедные, унылые, сырые места. Вблизи дороги видны два старых, серо-зеленых от времени дота, амбразуры направлены от дороги в сторону опушки леса. Дорога выходит к городку, небольшому и неуютному, дороги в ямах и ухабах. Это даже не провинция, провинция предполагает какую-то метрополию, которая может призвать к порядку, это город, в котором время остановилось навсегда, то, что называется «Богом забытое место».
На окраине городка озеро, а над ним, на круче – белое здание монастыря, с колокольней, он отражается в озере, в черной воде. Подъехав ближе, можно увидеть, что монастырь не простой.
Он окружен серым бетонным забором, с колючей проволокой поверху, окна в монастыре закрыты глухими ставнями защитного цвета, с потеками ржавчины от них на белых стенах монастыря, а на колокольне установлены прожектора и громкоговорители. Креста на колокольне нет, нет и флага.
Внутренности лагеря, общая унылость природы продолжается – обшарпанные стены, выкрашенные в защитный цвет, обилие решеток из арматуры, надзиратели, в основном усатые красномордые пьяницы, в защитной же форме. Несмотря на форму и преобладание цвета хаки – мысль об армии не приходит в голову, в картинке нет ничего молодого, напористого: унылые, похмельные, немолодые пьяницы неторопливо проходят через решетчатые двери, разговаривают друг с другом, без эмоций, невесело. Время остановилось и здесь.
Камера путешествует по лагерю, залетает в цех. Станки стоят в клетках из арматуры, одетые в полосатые робы заключенные работают на станках.
Комната свиданий, к пожилому зэку приехала жена и дочь, зэка приводят в комнату, после чего запирают всех троих в ней, снаружи. В углу – оцинкованная бадья с деревянной крышкой, это параша.
Проверка. Пять-шесть надзирателей, вооруженных дубинками, поочередно открывают двери камер в монастыре, потолки сводчатые, низкие. В камерах – зэки, в основном – старики, в полосатых фуфайках и шапках, среди стариков – Шустрый, он похудел и изменился. В глазах появилось безумие, он их таращит, пристально всматриваясь в любой новый предмет или человека, вот и сейчас он так же всматривается в надзирателей.
НАДЗИРАТЕЛЬ (выкрикивает фамилию): Смирнов!
ДЕДУШКА Иван Федорович.
НАДЗИРАТЕЛЬ: Статья?
ДЕДУШКА Сто сорок четвертая.
НАДЗИРАТЕЛЬ: Срок?
ДЕДУШКА Пять лет. Конец срока – первого мая двухтысячного года.
НАДЗИРАТЕЛЬ: Мещеряк!
ШУСТРЫЙ: Евгений Викторович!
НАДЗИРАТЕЛЬ: Статья?
ШУСТРЫЙ: Девяносто третья, двести двадцать вторая.
НАДЗИРАТЕЛЬ: Срок?
ШУСТРЫЙ: Высшая мера, с заменой на двадцать лет особого. Конец срока – двадцать третьего февраля две тысячи тринадцатого года.
