— Графиня, милочка, не прячьтесь от меня! Где же вы, великолепная Марго? Не притворяйтесь, что я вам безразличен!
Там он и был найден верным Чао Таем, успокоен и отведен в свою комнату. Где добрая китайская нянька уложил его в постельку.
Едва голова Сайласа коснулась подушки, как он отключился. И из тьмы сновидений к нему вышла самая прекрасная из женщин. Она показалась ему смутно знакомой.
— Я жду тебя, мой лорд. Я исполню все твои фантазии. Когда ты исполнишь мои. Жди моего посланца.
— Но как я его узнаю? — спросил Сайлас из сна.
— Ты узнаешь его.
— Когда?
— Скоро. Очень скоро. Может, сегодня.
Перед взором лорда пронеслись дымы, пожары, высокая башня и почему-то стая волков. Потом все пропало, и дальше он спал без сновидений, только ворочался и стонал во сне.
Наутро Сайлас проснулся в самом дурном расположении духа, в чем немедленно убедился Алекс, заглянувший пожелать ему доброго утра. Лорда мучали похмелье, смутные воспоминания о снах и странное нервное возбуждение, как перед боем. Рыжий, напротив, был доволен жизнью и свеж как огурчик.
— Нас ждет прекрасный день, — бодро заявил он, не обращая внимания на хмурую и помятую физиономию своего собеседника.
Сайлас в ответ промычал что-то нечленораздельное. В углу заворочалась девочка-звереныш, и рыжий приказал дому выдать ей еды. В стене бесшумно открылась ниша, в которой стояло блюдо с фруктами. Принюхавшись, девочка взяла яблоко и снова затихла в своем углу.
Дверь открылась, и Чао Тай пригласил их к завтраку. Ели в полном молчании. Граф был погружен в разработку планов организации экспедиции, а прочим просто не хотелось разговаривать. Сайлас с удивлением заметил, что китаец как ни в чем не бывало уселся за стол вместе со всеми и вполне сносно пользовался ножом и вилкой.
«Так и до Конфуция недалеко», — подумал Сайлас. Впрочем, сейчас ему было не до того. Он вспоминал слова женщины-сновидения: «Жди моего посланца». Он все пытался решить, приснилось ли это ему или кто-то действительно пытался с ним связаться. После завтрака, отделавшись от всех, он в одиночестве вышел в парк. Он прогуливался уже более часа, когда неожиданно из кустов послышался тихий свист. Сайлас ничем не показал, что услышал сигнал, и так же спокойно направился к самому глухому уголку парка. Там он сел на скамейку и принялся ждать. Через несколько минут его окликнули. Немного повернув голову, Сайлас увидел своего визави. Это был владетельный Хьюго I.
— Надо же, кого я вижу, — медленно проговорил Сайлас. — А я слышал, вы угорели.
— Вас неправильно информировали, — пробурчал барон. — Но ближе к делу. Вы должны были получить сигнал.
— Что вы подразумеваете под сигналом? — поинтересовался лорд. — Мои сумбурные сновидения?
Он дрожал мелкой дрожью и весь взмок под роскошным камзолом, снабженным длиннющим жилетом и шелковым бельем, но с виду можно было сказать, что это самый спокойный и скучающий из всех джентльменов в округе. Это начинало бесить барона, который не отличался тихим нравом и привык, что его боятся или хотя бы изображают испуг.
— Послушайте, я тут с вами не в бирюльки играю, — прорычал он, стараясь сдержать эмоции. — Я именно тот посланец, которого вам велено ожидать.
— Мне велено? — искренне удивился Сайлас. — Хотя неважно. Что же вам «велено» мне передать?
— Вы должны ночью открыть ворота и впустить внутрь… тех, кто будет ждать снаружи.
— Вы хотите сказать — Алых братьев?
— Неважно. Вы впустите их, а когда дело будет сделано, вы уйдете с ними. Они проводят вас к той, что ждет.
— Все это очень мило. — Сайлас закурил тонкую сигару, он попробовал их только вчера, но, кажется, уже успел пристраститься, курение успокаивало его. — Но где гарантии, что меня не шлепнут сразу же после того, как я открою ворота?
— Вам просили передать: «Челнок послужит только тому, кто сначала послужит Челноку». Я не знаю, что это значит, но, наверное, эта галиматья должна что-то значить для вас.
Сайлас сидел, как парализованный. Когда он обернулся, за спиной уже никого не было.
Лорд медленно побрел к главному корпусу дворца, ему было о чем подумать.
Но Великолепный лорд Бонсайт не был бы сыном своего отца и наследником целого поколения разбойников и мерзавцев, которые, как накипь, поднялись на поверхность в бурлящем котле социальных и экономических потрясений, если бы не бросился в авантюру, и «наплевать на всех».
