– Никто не мог лучше вас познакомить меня с этим местом. Благодарю.
– Я ведь вас предупредила. Время еще есть…
Он небрежно пожал плечами:
– Я уже говорил, что у меня нет выхода. Кроме того… – Его взгляд потеплел. – Может, я найду тут то, что скрасит мое пребывание в этих местах.
Щеки Элис запылали, хотя она, не краснея, выслушивала самые грубые ругательства.
– Что за глупости? – проворчал Генри.
Саймон едва заметно наклонил голову.
– Прошу прощения, я никого не хотел обидеть. Шахтеры «Уилл-Просперити» кажутся людьми добрыми, и я этому рад.
– Поспешите! – крикнул Эдгар. – Иначе ляжем спать голодными!
Поклонившись брату и сестре, Саймон пробормотал:
– Уверен, скоро мы увидимся.
– Здесь живут пятьсот человек, из которых четыреста тридцать работают в шахте. Так что шансы на встречу велики, – заявила девушка.
– Совершенно верно, – добавил ее брат.
Саймон с насмешливой улыбкой поспешил за Эдгаром, и Элис тут же отметила, как грациозно он двигался. Словно большая кошка. Не в силах отвести глаз, она следила, как он шел по улице. Странное разочарование поселилось в груди, когда мужчины исчезли в большом доме, предназначенном для холостяков.
Генри пренебрежительно фыркнул, и его сестра пробурчала:
– В чем дело?
– Из всех Карров, когда-либо живших в Тревине и работавших на «Уилл-Просперити», никто не доставлял столько неприятностей, сколько ты.
Когда они зашагали по узкой дороге, ведущей к их дому, Элис сказала:
– И смотри, куда это их завело.
Она оглянулась на церковь, во дворе которой теснились каменные надгробия, отмечавшие начало и конец коротких жизней. На многих была высечена фамилия Карр. Каждое воскресенье Элис выходила из церкви, и в глаза тотчас бросалось напоминание о том, как мало ее предки топтали эту землю.
– А если бы кто-то из них доставлял время от времени неприятности, то все мы, возможно, жили бы по-другому, – пробормотала Элис.
Судя по падавшему из окон свету они были почти дома. Сара, жена Генри, обязательно ставила на подоконник лампу, чтобы их приветствовало домашнее тепло.
– Думай как хочешь, – сказал Генри, – но ничто не изменит нашей дороги. Незакрепленные брусья только зря трещат, пользы же от них никакой.
Он остановился у двери. В доме слышались шаги Сары – не слишком быстрые, потому что она была на последнем месяце беременности. Сара уже ставила ужин на стол и напевала.
Снова помрачнев, Генри проворчал:
– Держись подальше от этого Саймона Шарпа.
– Предупреждаешь? – удивилась Элис. – Но я не ребенок, Генри. И я сама принимаю за себя решения.
– Он уже едва не попал в беду.
– То была случайность, – возразила Элис, хотя знала, что это не так.
– Все равно я ему не доверяю. На шахте и так много взрывчатки. Больше нам не требуется.
– Но я прекрасно знаю, как обращаться с динамитом.
Что-то пробормотав себе под нос, Генри открыл дверь и вошел в дом. Но Элис не последовала за ним: стояла на крыльце, вдыхая прохладный вечерний воздух и глядя на загоравшиеся на небе звезды.
Под какими небесами побывал Саймон? Сколько различных созвездий видел? Мечтал ли о невозможном и недостижимом – как она сейчас?
– Элис! – окликнула ее Сара. – Не выпускай весь теплый воздух, дорогая! До следующего дня выплаты у нас и так угля не хватит!
Элис вошла в дом, стараясь выбросить из головы мысли о голубоглазом чужаке. Но успокоиться она так и не смогла – знала, что вновь и вновь будет думать о нем.
И тут в голове у нее словно кто-то пробормотал: «Было бы неплохо, если бы он сейчас думал о тебе».
С каждым шагом, отдалявшим его от Элис, Саймон все больше злился на себя. Ему не стоило вмешиваться в историю с констеблями. Следовало просто наблюдать, собирать информацию и держаться в стороне – ни в коем случае не привлекать к себе внимание. Ведь главное сейчас – побольше узнать о происходившем на шахте.
Но он поддался порыву. Оба шахтера преждевременно состарились, и их серая кожа покрылась морщинами. В чем бы ни обвинял их закон – не стоило швырять их как мешки с мукой. Жизнь и так их помяла. И все же ему следовало сдержаться. Конечно, он спас шахтеров от возможных побоев, но зато добился того, что его, Саймона, заметили.
