- В этих мешках зараза.
Среди жителей прошёл испуганный шёпот; бейлиф нахмурился.
- Я не собираюсь сжигать урожай из-за каких-то фокусов! - рявкнул бейлиф. - Император Борис объявил, что новый налог должен быть уплачен до первого снега, и барон приказал мне проследить, чтобы Морберг смог выплатить и его и любой другой налог, которым Император сочтёт нужным обложить нас этой зимой!
Он щёлкнул пальцами и махнул стражникам. Те с явной неохотой подошли к телеге. Отставив в сторону копья, они взялись за мешок и принялись ворочать его.
Мешок упал наземь, и ткань, разорванная копьями стражников и рукой сестры Кэтрин, разошлась, вывалив содержимое прямо на площадь. Раздались крики ужаса. Глубоко в мешках, перемешанные с зерном лежали несколько клубков волос. Человеческие скальпы!
Бейлиф отшатнулся от ужасного зрелища и сложил знак Ульрика.
- Помилуйте, боги! - воскликнул он.
- Чума, - раздался тихий, усталый голос Кэтрин. - Я почувствовала, что она скрывается там, в мешках, но даже подумать не могла, что это поместили туда намеренно.
Она нахмурилась и зло посмотрела на двух крестьян, доставивших зерно в деревню.
- На такую ересь способны только слуги Повелителя Мух.
Назвав имя мерзкого демонического бога, она сложила пальцы в знак голубя, чтобы Дедушка не смог её услышать. Жители деревни тот час же принялись делать схожие жесты - в их широко раскрытых глазах читался ужас от одного только упоминания о Древней Ночи и Губительных Силах.
Один из вилланов упал на землю. Ползая на брюхе перед жрицей, он уверял её в своей невиновности.
- Мы не знаем, откуда там взялись эти скальпы! Их кто-то подложил!
Бейлиф зло глянул на испуганного человечка.
- Всяк еретик невиновен, как его схватят. Взять этих ублюдков! Сожжём их вместе заразой!
Староста и возный с радостью убрались от телеги. Они начали было вязать вилланам руки, как вдруг староста в ужасе завопил и отскочил от заключённого, как от огня. Отпрыгивая, он зацепил рукав крестьянина, и тот оторвался, обнажив левый бок бедняги.
Собравшимся на площади жителям предстало скопление мерзких чёрных бубонов подмышкой несчастного. Все вопросы отпали сами собой - в повозке была чума, и заражено было не только зерно.
- Сжечь их! - прорычал бейлиф, тряся на стражников кулаками.
Те с очевидной неохотой двинулись вперёд, сгоняя крестьян копьями прямо к костру.
Сестра Кэтрин перегородила им дорогу.
- Не делайте этого, - сказала она, - Это мерзость. Неужели вы совершите насилие перед входом в храм Шалльи? Оскорбите богиню в час, когда нам всем так нужна её милость?
- Уйди с дороги, - приказал возный. - Эти люди пытались провезти чуму в нашу деревню.
- Может быть, они не знали, что везут, - возразила жрица. - Может, они невиновны?
- Знали или нет, но они принесли чуму в мою деревню, - рявкнул бейлиф. - А один, или уже оба - больны. Единственный способ обезопасить деревню - сжечь их и всё, что они притащили с собой!
Рёв бейлифа пробудил страх, глодавший нутро жителей деревни. Кричащая толпа повалила на площадь, торопясь скорей разжечь костёр.
Сестра с отвращением отвернулась. Она не желала принимать участие в том, на что были вынуждены пойти люди. Шаллья покровительствует милосердным и человеколюбивым, каждая жизнь для неё священна. Как бы ни было это разумно, принять безжалостного убийства двух человек Кэтрин не могла.
Она удалилась в часовню и принялась молить свою богиню, чтобы та смилостивилась над этими презренными, напуганными глупцами. Ибо милость им ещё понадобится. Без сомнения, кто-то намеренно пытался заразить жителей Морберга, и теперь, даже если драконовские меры бейлифа окажутся действенными, злодеи вполне могут попытаться сделать это снова.
Поглядев на костёр, Скрич поспешил убраться из деревни. От мысли о двух крестьянах и сгоревшем зерне ему сдавило мускусную железу. Вождь Нашкик не обрадуется, когда услышит о том, что его первая попытка столь феерично провалилась.
Всё эта глупая самка! Суёт свой нос в чужие дела! Скрич решил запомнить на будущее: у самок носы лучше, чем у обычных человеков!
Ползая возле навозных канав, крысолюд пробрался через пастбища, окружающие Морберг, к зарослям колючего кустарника. Он прошмыгнул под куст и принялся разрывать когтями кучу пересушенных сорняков. Открыв узкий лаз, он задержался на мгновение, чтобы втянуть ноздрями поднимающийся из отверстия воздух, после чего нырнул вниз.
