Чукчи. Том I - страница 7
Вполне аналогичный с бытовым оленеводческим коллективом характер имеет байдарная артель к приморских чукоч. «Байдарная артель, — пишет В. Г. Богораз, — составляется из ближайших родственников владельца байдары. Это нечто вроде семейно-кооперативной группы. Члены артели охотятся вместе и поровну делят между собой добычу»[22].
Как и все примитивные народы, чукчи отличаются своим исключительным гостеприимством. Так, например, приморские чукчи, «живущие на местах, часто посещаемых проезжающими, делают запасы собачьего корма не столько для себя, сколько для проезжих гостей. Часть запасов, которая расходуется на гостей, значительно превосходит часть, потребляемую в своем хозяйстве»[23].
Далее, приводя большой фактический материал, В. Г. Богораз показывает, как внедрение торгового капитала и появление усиленного спроса на пушнину и меха повлекли за собой разложение первобытных отношений, все более вытесняемых товарными отношениями. В среде туземцев появляются крупные оленеводы и приморские торговцы «поворотчики». Богатые оленеводы «… скупают песцов, также красных лисиц и горностаев и даже белок, собирая ее от беднейших соплеменников… В обмен на пушнину они отдают продукты того же оленного хозяйства: пыжиковые шкуры, необходимые для выделки одежды, а также готовую одежду и обувь, оленье мясо и сало, битые оленьи туши и даже живых оленей»[24]. Бытовые оленеводческие коллективы все более и более превращаются в хозяйства крупных оленеводов с зависимыми от них «помощниками», комплектующимися по преимуществу из бедных родственников. Возникает классовое расслоение между богатыми и бедными. Страницы, посвященные описанию развития торговли и в связи с ней разложению первобытных общественных отношений, принадлежит к лучшим страницам «Чукоч».
В качестве первобытно-коммунистического пережитка следует отметить и ежегодные праздники раздачи, представляющие, как правильно замечает В. Г. Богораз, «реминисценцию права ближайших и дальних соседей на участие в потреблении продуктов нового крупного хозяйства, которое возникло и развивалось сравнительно недавно»[25]. Еще в 1926/27 году, судя по весьма неполным данным полярной переписи, бесплатно было роздано пыжиков, оленьего мяса и т. д. в общей сумме 19 089 голов в год.
Наиболее сложным вопросом первой части монографии, без сомнения, является вопрос о социальном строе чукоч. Нужно сказать, что В. Г. Богораз не дает исчерпывающего анализа чукотского общества. В особенности большая неопределенность у него чувствуется в том, что же считать единицей чукотского общества. Так, на странице 91 мы находим утверждение, что «единицей чукотской социальной организации является семья или семейная группа». Несколько строк ниже говорится: «можно было бы сказать, что отдельный человек, живущий одиноко, является основной единицей чукотского общества». Еще дальше, на стр. 142, мы читаем: «стойбище у оленных чукоч и поселок у приморских представляет собою социальную единицу». Впрочем, впоследствии, в предисловии к «Чукчам», В. Г. Богораз признает, что «суждение об отдельном человеке, живущем одиноко, как об основной единице чукотского общества был высказано предположительно и в результате недоумения, ибо я искал у чукоч элементов родового строя, какие существовали у других соседних народов Сибири, и не мог их найти»[26]. Но и после устранения «отдельного человека, живущего одиноко», остается неясным, что же именно является «основной единицей» чукотского общества. Из ряда указаний автора о том, что «организация приморского поселка основывается не на семейном родстве, а на принципе территориального сожительства»[27] и что «организация стойбища оленных чукоч связана с отношениями семейной группы»
