Я выслушал его, стараясь смеяться как можно искреннее. Затем последовали еще несколько старых анекдотов в том же роде. Считая, что этим он растопил лед отчуждения, он перешел к выпытыванию сведений обо мне самом. Слава богу, я уже наизусть затвердил легенду Феликса Лейна, так что мне не составило никакого труда посвятить Джорджа в его биографию.
— Лена сказала, вы пишете книги, — сказал он.
— Да, детективные рассказы.
Он заметно расслабился:
— А, эти ужастики. Это другое дело. Должен сказать, когда Лена сказала, что с ней приедет писатель, я немного встревожился. Думал, что вы из тех напыщенных ребят из Блумсбери. Не вижу для себя пользы в общении с ними. И выгодное это дело — писательство?
— Да, вполне. Разумеется, у меня есть еще и собственные средства. Но за каждую книгу я получаю что-то между тремястами и пятьюстами фунтами.
— Недурно, черт побери! — Он посмотрел на меня с некоторым уважением. — Так ваши книжки — бестселлеры?
— Ну, не сказал бы. Просто более или менее имеют успех.
Он отвел взгляд в сторону, отпил портвейна и спросил со слишком нарочитым безразличием:
— Давно знакомы с Леной?
— Нет, кажется, около недели. Я задумал написать книжку о мире кино.
— Приятная девушка, такая веселая и общительная.
— Да, пикантная штучка, — сказал я опрометчиво.
Лицо Джорджа исказилось недоверчивостью, словно он внезапно заметил змею у себя за пазухой. Видимо, для него сальные анекдоты — это одно, а дерзкие замечания о его собственных «женщинах» — другое. Он предложил, очень чопорно, присоединиться к дамам.
Больше писать некогда. Уезжаем на прогулку в автомобиле с моей потенциальной жертвой и его семейством.
2 августа
Когда вчера днем мы выходили из дома — Лена, Джордж, его сын Фил, школьник лет двенадцати, и я — могу поклясться, что Лена на секунду испуганно остановилась. Я снова и снова возвращаюсь к этой сцене, пытаясь четко осмыслить ее: все произошло так быстро, что в тот момент у меня не было времени осознать весь подтекст. С виду вроде ничего особенного и не было. Мы вышли на крыльцо, залитое солнечным светом. Лена на секунду остановилась и сказала:
— Та самая машина?
Джордж, который шел чуть сзади нее, сказал:
— Что ты имеешь в виду?
Мне послышалось или в самом деле в его тоне прозвучали едва заметные нотки угрозы?
Слегка смущенно Лена отвечала:
— У тебя та же самая старая машина?
— Мне это нравится — «та же старая»! Она не прошла еще и десяти тысяч миль. Ты что, думаешь, я миллионер?
Вся сцена могла иметь вполне невинный характер, вот в чем проблема. Мы уселись в машину: Джордж и Лена впереди, Фил на заднем сиденье рядом со мной. Фил захлопнул за собой дверцу, и Джордж резко обернулся и сердито воскликнул:
— Сколько раз тебе говорить, что нельзя так хлопать дверцами. Ты что, не в состоянии мягко закрыть ее?
— Извини, папа, — расстроенно сказал Фил.
Разумеется, Джордж мог быть в плохом настроении до того, как мы вышли, но я подозреваю, что его встревожило то, что сказала Лена — или на что она намекнула, и он отыгрывался на сыне.
Джордж определенно отлично и смело водит машину. Честно говоря, я не могу сказать, что вчера он был за рулем безрассудным, но он пробирался между густым потоком машин, как будто никто ему не мешал, как машина с мигалкой. На дороге нам повстречалась группа велосипедистов, занимавших в ряд все шоссе: он не прогнал их гудком, как я ожидал, но промчался прямо впритирку к ним и резко срезал угол перед ними, выкатив вперед — явно пытаясь напугать их или заставить столкнуться друг с другом. Как-то раз он спросил меня через плечо:
— Вам знакомы эти места, Лейн?
— Нет, — сказал я, — хотя я все время мечтаю вернуться сюда. Я родился в Сойер-Кроссе, знаете, это на противоположной границе округа.
— В самом деле? Очень милая деревенька. Мне как-то приходилось раз или два проезжать мимо.
Он здорово владел собой. Я наблюдал за ним сбоку: ничто не дрогнуло в его лице, когда я назвал место, где он сбил Марти. Смогу ли я его заставить выдать себя? Лена сидела неподвижно, сложив на коленях сцепленные ладони, и глядела прямо перед собой. Я многим рисковал, когда назвал свою деревню: это могло вызвать его подозрение или просто любопытство, и он мог навести справки и выяснил бы, что за последние пятьдесят лет в деревне не проживало семейство по фамилии Лейн. Когда мы выходили из машины, Лена избегала на меня смотреть: она хранила молчание последнюю четверть часа — после моего упоминания о Сойер-Кроссе, — и это было довольно необычно для нее; но вместе с тем и не являлось неопровержимым доказательством чего-либо.
