— Так он писал в письме, которое Галерий получил вчера вечером. Он хочет, чтобы Константин был рядом.
— Если бы Констанций не был болен, он бы об этом не просил, — Елена быстро повернулась к сыну. — Ты ему нужен, Константин. Немедленно поезжай к нему. Сегодня же.
— Если я уеду без приказа начальства, Галерий может настоять, чтобы меня убили на месте, — напомнил ей Константин.
— Да ведь он ни за что не отпустит тебя в Галлию. С больным-то отцом.
— А у меня сведения, что Галерий намерен отпустить Константина, — вмешался Марий. — Или, по крайней мере, позволить ему выехать из города.
Всем было понятно, какой смысл таился в этих словах Мария, поэтому в объяснении никто не нуждался. До Галлии далеко, и почти везде на пути мог поджидать убийца.
Едва на следующий день после полудня Константин успел соскочить с лошади на огороженной территории для военных позади дворца в Никомедии, как появился посланец императора Галерия.
— Трибуну Константину приказано немедленно явиться к августу Галерию, — сказал он.
Когда за несколько месяцев до этого Константин уезжал из Никомедии в Салоны, Галерий выглядел мускулистым, подтянутым, в хорошей бойцовской форме. Но уже роль императора — заметил Константин, когда салютовал августу Востока в том же зале для аудиенций, где он так часто стоял рядом с Диоклетианом, — наложила свой отпечаток на носителя пурпурной мантии и жемчужной диадемы. Галерий заметно раздался в талии, а холодные глаза, прежде всегда глядевшие по-орлиному из-под нависающих век, теперь стали тусклыми и невыразительными и под ними вздулись мешки.
— Ты быстро подчиняешься приказам, трибун Константин, и это делает тебе честь, — проговорил император с ноткой даже если и притворной, но все же очень похожей на нотку теплоты, которую Константин впервые услышал в его скрипучем голосе. — В каком состоянии здоровья ты оставил моего тестя в Салонах?
— Оно с каждым днем все лучше, август, может, потому, что он счастлив.
— Ну да, ведь у него есть теперь его драгоценная капуста. — Казалось, Галерий не обратил внимания на то, что Константин адресовался к нему только как к августу, не употребив титула «доминус», с которым он всегда обращался к Диоклетиану. — Как поживает твоя мать?
— Очень хорошо.
— А твой сын?
— Ждет, когда ему исполнится семнадцать, август, и начнется его военное обучение.
— Сколько же ему сейчас? — с удивлением спросил Галерий.
— Почти одиннадцать, и он отлично развит для своего возраста.
К Галерию на какое-то мгновение вернулся его прежний орлиный взгляд, и Константин с уверенностью мог сказать, какая в нем читается мысль: Констанций и сам он как бельмо на глазу, а тут подрастает еще один из той же семейки.
— Я полагаю, главнокомандующий Лициний позавчера передал тебе новое распоряжение.
— Так точно, август.
— Нам очень нужен человек на Востоке, который знал бы этот регион, а поскольку ты побывал там однажды проездом из Александрии на Евфрат, то мало кто должен знать его лучше, чем ты, — Говорящему неприятно было вспоминать обстоятельства, сопутствующие этой поездке, и челюсть его напряглась. — К сожалению, мы не воспользуемся твоим опытом.
— Значит, это распоряжение отменяется, август? — Константин надеялся, что разыграл достаточно искреннее удивление, чтобы Галерий не догадался о его осведомленности.
— Тебе надлежит ехать в Галлию к своему отцу. Уверен, что эта новость тебя обрадует.
— Я не видел его уже столько лет! За это время он снова женился, у него родилось трое сыновей и дочери.
— Тогда ты, несомненно, захочешь убедиться в своем собственном положении как сына. Тебе известно, что он болеет?
Константин был уверен, что этим вопросом Галерий хотел застать его врасплох. Но, зная августа, он заранее ожидал какой-нибудь неожиданный выпад в этом словес ном поединке и приготовился к его Отражению.
— От отца я за много месяцев не получил ни Одного письма, — Он говорил чистую правду — и ничего больше, — Надеюсь, его болезнь не очень серьезна?
— Наверное, всего лишь рецидив лихорадки; такое случается у нас у всех, воевавших в других частях света. Твой отец снова готовится к переправе через Фретум-Галликум, чтобы покарать бунтарей среди пиктов Эти несговорчивые дикари прячутся среди холмов и в глубоких ущельях Северной Британии. Наверное, Констанций чувствует, что легче за ними гоняться ногам, что помоложе.
